Офисные записки
Шрифт:
А дальше марш бросок неуемных авантюристов по Москве. Откуда в них столько энергии? Всю ночь за рулем, а они веселятся как дети, приходя в восторг от московских пробок и строек. Домой мы попали поздно вечером в обнимку с пиццей и сладостями. А дальше… Пять минут нотаций за беспорядок в доме и спокойный семейный вечер.
— Вы очень счастливые сегодня.
— Просто встретился с хорошим старым знакомым. Очень долго его не видели.
— Да? И кто это?
— Не важно, Ландюш, — ответил отец, он стоял возле моего любимого бюро и внимательно его изучал, — красиво нарисовано. Кто автор?
В руках отца был портрет,
— Один хороший знакомый, — уклончиво ответила я, стараясь не выдать волнения.
— У него великий талант, — он протянул портрет матери и та с задумчивой улыбкой смотрела на него.
— Да, рисует он просто замечательно, — я осторожно забрала портрет и спрятала в бюро, — еще чаю?
— Нет, милая, надо бы отдохнуть. Завтра рано вставать, хочется подольше с тобой побыть.
Я кивнула, соглашаясь.
— Лен, я убью его. Он же знал…
— Знал, Мил. Но одного у Вита не отнять, он умеет принимать правильные решения. Я уверена, он не сделает Ландышу ничего плохого. А в остальном. Боюсь, мы с тобой опоздали.
— Надо сказать девочке.
— Нет. Теперь решают только двое.
— У него дочь — ровесница Ландышу!
— Знаю. Но ты их обоих видел? При намеке на второго, оба глупо улыбаются. Мил, смирись. Остается лишь надеяться на благоразумие Витольда.
Мужчина и женщина заглянули в комнату к дочери. Та спала, а портрет лежал в изголовье.
— И что теперь?
— Не знаю, Мил, не знаю. Но вмешательством мы лишь все испортим. Идем спать.
Меня предупреждали, что неделя предстоит сложная, в памяти еще жили воспоминания о прошлом понедельнике. Что обычно делают умные люди? Правильно — прилежно ставят будильник, с вечера все готовят и рано ложатся спать. С первыми пунктами я справилась идеально. В коридоре висел чехол со сменным костюмом и платьем, внизу пакет с туфлями на низком каблуке, лоферами и мокасинами, а также запас колготок, гольф и даже пара футболок про запас. Рядом сумка, где кроме стратегического запаса декоративной косметики и сопутствующие аксессуары, лежали эластичные бинты, тейп лента, средства от растяжений, и даже сухой шампунь. Мой небольшой опыт работы в бюро показал, что лучше иметь все, чем в самый ненужный момент оказаться неготовой. Я подавила в себе стойкое желание взять папину плащ-палатку и сухой паек, хотя последнее все же потом оказалось в сумке. Архитекторы народ непредсказуемый. Немного подумав, в сумку полетел набор часовых отверток, комплект проводов для гаджетов, перочинный нож и изолента. Финальным аккордом стал суперклей и средство от засоров в туалетах. Зачем, даже не спрашивайте, просто попался на глаза.
Осмотрев все, я вздохнула и заранее вызвала на семь утра такси. Заранее погордилась, какая я предусмотрительная, пока не посмотрела на часы. Итак, машина должна прибыть через три часа, я ж за сборами забыла, что родители уехали в Питер далеко за полночь. Одна надежда — ехать через всю Москву, в пробках высплюсь.
Закон подлости понедельника в действии. Пробок практически не было, поэтому в восемь я стояла на первом этаже возле лифта, даже кафе на первом этаже еще не открылось. Поднялась на третий этаж, напугав охранника Сашу. Он настолько проникся моим ранним появлением, что безропотно помог с сумкой, а затем клятвенно
Чашка крепкого кофе почти спасла, по крайней мере после нее я определилась, где хранить все принесенной. Под косметику выделила ящик стола, хозяйственные аксессуары отправились в шкаф, туда же лег сухпаек. А вот одежда разместилась в потайной комнатке шефа, вернее то, что висело на вешалках. Остальное смело отправилось в шкаф вместе с обувью. Когда последняя вещь заняло свое новое место, пикнула дежурная связь, охранник передавал сигнал, что кто-то пришел. И тут же послышались шаги по лестнице.
— Ландыш? Доброе утро. Я конечно просил пораньше, но не буквально же.
— Доброе утро. Пробок не было. Кофе?
— И газету. Ну что ж, у нас будет спокойное утро, — Вишневский пристально смотрел на меня.
— Хорошо.
Я сделала шаг, но шеф даже не пошевелился, продолжая буравить меня взглядом. Я насторожилась:
— Витольд Лоллиевич, все в порядке?
— Лоллийевич. Да, все хорошо. Я жду.
Он словно отмер и быстрым шагом направился к себе.
Я же поспешила к кофе-пойнту, когда почувствовала чей то взгляд. Оглянулась. Вишневский стоял возле дверей кабинета и пристально следил за мной. Его внимание напугало. Осторожно оглядела себя, а то мало ли что, вдруг чего с недосыпу забыла надеть, ну там пиджак, брюки, обувь. Нет, все на месте. Я опять обернулась в сторону шефа, но он уже исчез.
Когда я принесла кофе, то едва не споткнулась. Вишневский меня ждал, сидя за столом, да не просто ждал, а напряженно следя за каждым шагом. Вспомнив, что сегодня понедельник, списала на него странное поведение шефа, однако мысленно собралась и четко отпечатала шаг до стола, не пролив ни капли драгоценного напитка. С трудом удержалась, чтобы не откозырять, когда чашки уже стояли на столе, лишь бросила косой взгляд на газету, которая так и лежала нетронутая.
— Витольд Лолли-й-евич, у вас все хорошо?
— Да, Ландыш, все нормально. День предстоит тяжелый. Все свои пожелания по расписанию я внес в календарь. Так что потом проверишь. Давай сейчас просто попьем кофейку. Кстати, твои конфеты.
И вновь он пододвинул мне блюдце с шоколадными шедеврами. Я страдальчески вздохнула.
— Ландыш, не отказывай себе в удовольствии. Неделя предстоит еще та.
— Мы же с вами договаривались.
— Ландыш, прости, я не могу сдержать обещание, так что шоколад по утрам будет. Угощайся.
— Только если и вы.
— Здесь три конфеты.
Я решительно отодвинула угощение, одновременно подавляя расстроенный вздох:
— Вот же упрямица. Хорошо, разделим суровый офисный завтрак по-честному. Тебе две, а мне одну.
Он осторожно забрал одну конфету, пододвигая остальное мне. Я согласилась со столь мудрым решением, потому что шоколад был восхитителен.
— Как прошли выходные?
— Родители приезжали, — ответила я, наслаждаясь ароматом кофе и пытаясь не уснуть.
— Ты рада?
— Уже нет, они уехали.