Офисный планктон или РУсалки тоже плачут
Шрифт:
— Нет, актовый, обыкновенный. В простонародье — зал для конференций, — тихонько произнесла Аглая. — И да, здесь мы будем работать с тобой. Босс давно решил подобрать мне помощницу, но у него так и не нашлось времени, зато оно нашлось у меня, — человечка подняла левую руку и щелкнула двумя пальцами. Я все чаще и чаще лицезрела этот жест, являвшийся, по всей видимости, вредной привычкой. Но, увы, изобразить подобное не могла, а очень хотелось.
— Но почему зал? Ты рассказывала о своей должности, и я провела некоторые параллели… Счетоводы работают иначе, так мне казалось.
— В нормальном месте, может быть. А у нас, знаешь ли, бережливость! —
— Понятно, — смирившись, произнесла Аглая. — Значит так. Босс решил приспособить актовый зал для работы, тем более, у нас там, — палец взлетел в небо и показал видимо на потолок, — жуткое перенаселение. Актовый зал — огромная пустующая площадь, используемая по назначению довольно редко, так как в наличие есть ещё зал для переговоров. Одним словом, видишь вон тот небольшой уютный уголок с кучей разной макулатуры? — дождалась кивка и продолжила. — Он наш, в смысле, наше рабочее место. Наслаждайся тишиной и свободой.
— Здорово, — с сомнением произнесла я, оглядывая горы папок, сваленные таким образом и, главное, в таком объеме, что виднелся лишь небольшой запыленный кончик деревянного стола.
— Я — главный экономист и секретарь в одном флаконе. Одним словом — самая главная и не заменимая среди остального офисного планктона. Но, к сожалению, это не дает мне никаких прав.
От слова «главный» мои глаза стремительно округлились, а зрачок мгновенно заполнил всю радужку, вызывая бурное удивление.
— Мне казалось, эти должности несовместимы, — пробормотала я, прекрасно осознавая сказанное. В нашем мире были главные счетоводы и прислужники, отсталой я себя не считала. Должность главного счетовода считалась почетной и финансово выгодной, а прислужник, даже при дворе самого Урсула оставался низшей категорией, совершенно неуважаемой прослойкой общества. Впрочем, я слегка преувеличиваю и, наверное, чересчур пристрастна.
— Совместимы, ещё как. Особенно когда босс тиран и душегуб, ну в связи с вышеуказанным, священное место около его тушки свободно навеки. Точнее, иногда «свято место пусто не бывает», но это именно «иногда», периодически, в зависимости от времени года… — громкий смех взорвал акустическое пространство. А маленькая русалочка, в моем лице, вздрогнула, подскочив практически до потолка этого великолепного местечка.
— Не бойся, — успокоила «важная» дама. — Здесь везде шумоизоляция. Босс заботится о своих сотрудниках, — а вот дальнейшие ее слова, заставили задуматься. — Как же рыбки хочется, проворковала человечка. — Смотрю на тебя и облизываюсь…
— Явная угроза в голосе, а также определенные намеки, прозвучавшие в последней фразе, меня пугают, — медленно произнесла я, наслаждаясь отрывками собственной речи, многократно отражающимися от стен огромнейшей комнаты.
— Ассоль, пора за работу, — донельзя счастливая пропела моя непосредственная, по всей видимости, начальница и уселась за запыленный стол, небрежно сталкивая папки на пол.
А что я?. Я ничего. Что сказали, то и делаю. Нахлебницей быть я и не планировала, тем более, с моими талантами всегда можно заработать на пропитание, наверное.
Пару часов мы дружно корпели над бумагами. Я старательно смахивала пыль и выписывала название всевозможных договоров, а Аглая скрупулезно изучала документацию.
— Не мешало бы
— Что же делать?
— На поклон идти придется. Девка ты у нас красивая, пускай и русалка. А он у нас мальчик ранимый, несмотря на то, что злыдень, — печально вздохнула и продолжила, — падок на слабый пол.
— Ты уверена, что я выживу… — пискнула я, собираясь плыть, куда глаза глядят.
— Не бойся, такой красавчик нам не по зубам. За свою лепоту с тиной вперемешку можешь не переживать.
Обидно стало, однако. Нет, в Андалусии я, конечно, привыкла считать себя особенной, другой, одним словом, но и в том, что я красива — была уверенна, пусть красотой необычной, исключительной, не такой, как у других. Правда, здесь — в наполненном яркими цветными рыбками аквариуме — я скорее напоминала бесцветную селедку, угодившую волей судьбы в разноцветное общество. Моя экзотическая красота, привлекавшая внимание на дне морском, казалась обыденной, а бледность лица и тела скорее пугала загорелых людишек и притягивала ненужные взгляды, чем привлекала внимание в хорошем смысле этого слова. Единственное, что казалось мне достойным внимания с точки зрения людского общества — это белокурые волосы, волнами спускающиеся практически до лодыжек.
— Кстати, с этим веником срочно необходимо что-то сделать, — громко вздохнула Аглая, разбивая розовые мечты своим грубым высказыванием. — И это лучше сделать до встречи с Русланом. Наш босс личность впечатлительная и легко возбуждаемая. Только вот крепкого словца не хватает поймать перед решающей и, кстати, единственной попыткой вымолить тебе работу.
— Мои волосы великолепны, — попыталась я воспротивиться.
— Бледный-землистый цвет лица, длинные серые пакли, спутанные и далекие от совершенства, маленький рост и эти глаза — яркие, огромные, практически белые. Поверь мне, есть от чего заорать в голос не подготовленной, слабой личности, скорой на расправу.
На суше мои бирюзовые глаза изменили цвет. Почему-то захотелось всплакнуть горько, жалобно, с подвываниями. Пусть я и не смогла в полной мере оценить свою неполноценность, но выражение лица Аглаи оценить смогла. Обида затопила сознание, а глаза наполнились слезами. А ещё ненависть к этому самому боссу — Руслану — распахнула крылья в моей груди. Попался же на мою голову ценитель красоты!
— Ассоль, не плачь. Я не хотела тебя обидеть! — девушка фурией подлетела ко мне и обняла за плечи. Стало мгновенно тепло и уютно, а такое искреннее участие поразило. — Соленька, сейчас сходим к Аленке и подправим это недоразумение — она у нас многостаночница, курсы кройки и шитья, в смысле парикмахерские, окончила, а заодно предупредим о документах, чтобы впросак не попасть, когда Руслан спрашивать будет.
— Аглая, я не буду сопротивляться. Честное слово, — злобно произнесла я, делая мысленную зарубку.
Девушка схватила мою слегка дрожащую руку и потащила в место под названием отдел кадров. Именно там, спустя какое-то время, меня «облагородили»: накрасили, «подравняли», волосы аж до поясницы обкорнали, и напоили зеленым чаем с липовым медом, так сказать, для успокоения нервов. Заранее. А спустя еще мгновение, громко выдохнув и нацепив дежурную улыбку, Аглая потащила меня вверх по коридору, изредка останавливаясь и нервно дергаясь: