Офисный планктон или РУсалки тоже плачут
Шрифт:
— Все. Наш час пробил. Улыбаемся и машем!
— Прямо с порога начинать, — хмуро произнесла я и, приложив неимоверные усилия, нацепила приветливую улыбку.
— Рано. Вот как Алиска запустит, так и начинай. Только не переусердствуй!
Не знаю, о какой Алиске шла речь, но в огромной приемной за большой стеклянной дверью не обнаружилось ни души. Аглая, не поверив собственным глазам, попробовала заглянуть за длинный черный «прилавок», но, видимо, что — то решив для себя, на носочках подкралась к массивной двери и, не стесняясь, приложилась ухом.
— Ничего, — произнесла и добавила, — Алиска никогда не отлучается в рабочее
— Руслан Олегович, — зычно произнесла и распахнула дверь Аглая, не забывая волочить меня за собой. И да, я улыбалась. Приклеенная улыбка замерла на моих губах, а глаза уставились на человека, восседающего за большим черным столом и, кажется, не обратившего на нас ни малейшего внимания. А вот я ни обратить это самое внимание не могла. Сердце пропустило удар, второй… Дышать я, кажется, разучилась. Что-то нужно делать с собственной перекошенной физиономией. И я сделала — сделала ее кирпичом, лучше так, чем с полоумной улыбкой смотреть на идеальный образчик человеческой расы. Аглая, вступив в «святая святых», изменилась в лице, растеряв по дороге боевой пыл и, сделав пару шагов, заблеяла:
— Руслан Олегович, я уже говорила, что после ухода Майи не справляюсь и сама подобрала себе помощницу, — девушка заметно нервничала и, стараясь не трястись, как лист осиновый на ветру, продолжала что-то вещать, усиленно доказывая, что я — именно то, что нужно компании и непосредственно ей.
Но я больше не слышала ее слов, не понимала сути сказанного — я просто смотрела на человека, пытаясь осознать то, что почувствовала в этот момент. В таких, наверное, влюбляются без оглядки. И я, кажется, почти влюбилась в одно мгновение, чувствуя непостижимое тепло в груди и эмоции, бушующие, не подвластные чувству разума. Широкие плечи, идеальный черный костюм, кипельно-белая рубашка и серый галстук. Необычные короткие волосы, так непопулярные среди сельдей мужского пола, и глаза цвета ночного неба. Только без звезд. Звезды в огромном количестве имелись в моих глазах, и они закружились, фейерверком взрываясь и исчезая горячими искрами. Красавец. Принц местного разлива. А потом он открыл рот, заставив меня пожалеть обо всем на свете, даже о собственном рождении.
— Аглая, ЭТО нам не подходит, — спокойно процедил и, наклонив голову, вернулся к изучению каких-то важных документов, определенно давая понять — разговор окончен. Нет, этот жалкий человечишка даже выслушать — то не удосужился собственную подчиненную. И это я, глупышка, на Урсула бочку со шпротами катила. Да он, походу дела, подданных любил, уважал, холил и лелеял…
— Это еще почему? — резко выпрямившись и теряя остатки звезд, так и сыпавшихся из глаз из-за возмущения, грозно произнесла я. Нет, ну правда. Я даже сказать ничего не успела, как меня за дверь практически выставили, не дав и шанса… произнести что-нибудь умное.
— Почему что? — спокойно произнес босс, спокойно откладывая документы и глядя прямо в мои глаза. Дернулась и все же осмелилась произнести, несмотря
— Почему это я не подхожу для обычной, самой заурядной должности помощника экономиста, суть которой проста, как планктон?
Аглая дернулась, вздохнула и отпустила мою руку. Наверное, потеряла надежду на спасение. А я приготовилась к сватке, победа в которой была желанной не столь из-за необходимости, все же я упорно верила, что не умру с голоду, а скорее для повышения чувства собственного достоинства.
— Вам озвучить все причины или достаточно будет одной? — спросил с легкой насмешкой мой будущий босс, ну очень хотелось в это верить!
— Я готова выслушать все, — манерно добавила и уселась, не дождавшись разрешения, на мягкий черный диван. И вот обидно — я даже не предполагала, что это местечко окажется чересчур мягким. Ну, кто вот?. Скажите, кто в рабочее помещение притащил лежбище для тюленей?. Гладкая горизонтальная поверхность в мгновение ока заглотила меня практически полностью, и, не ожидав подвоха, я, кажется, провалилась у всех на глазах в недра перин… Нет, часть меня, та, что филейная, полностью ушла в диван, все остальное осталось.
— Удобно? — нагло произнесло это чудовище, заметно повеселев. Это что, он на до мной собирается… поржать?!
— Я готова услышать критику в свой адрес, — гордо произнесла и, не раздумывая, добавила. — Просто обожаю самосовершенствоваться. Работать над собой, знаете ли, иногда полезно.
Мои слова удивили не только босса Руслана, но и, кажется, Аглаю. Девушка замерла практически у выхода, по всей видимости, надеясь вовремя сбежать и бросить мое безжизненное тельце на поругание. Она аккуратно переминалась с ноги на ногу и делала все возможное, что бы слиться со стерильно-белой стеной. Не знаю как в этом мире, а у нас места, обладающие повышенной белизной и стерильностью, зовутся моргом. Это будет мой бой — один на один с ворогом. И я должна победить, во что бы то ни стало!
— Во-первых, вы ужасно не эстетично выглядите, для компании нашего уровня это приговор. Ваши волосы, прическа, одежда… — что ещё за компания такая? Модельное агентство «Вобла в шоколаде?». Я удрученно вздохнула, понимая, что он определенно прав. Чужие синие штаны сильно топорщились и совершенно на мне не смотрелись, повиснув тряпочкой в самых стратегически важных местах, а блузка, явно позаимствованная с чужого плеча, белым мешком болталась на теле, как на вешалке, скрывая не только фигуру, но и ее наличие. Волосы, длинные и, между прочим, постриженные, торчали в разные стороны, пытаясь скрутиться в тугие кудри — эта их способность и для меня стала полнейшим сюрпризом.
— Во-вторых, ваши манеры, речь, а также, большая любовь к неоправданной жестикуляции — все это наводит меня на мысль о наличии необходимого для нас образования. Хотелось бы прояснить этот момент. И если ваша речь кажется скорее необычной, с этаким иностранным акцентом, инородной тягучестью и бог знает чем еще, то ваши руки, дергающиеся независимо от того, произносите вы речь или нет, мягко говоря, пугают и являются признаком неустойчивого психического состояния.
Меня только что, прямо в глаза, обозвали. Кажется, сейчас Аглая потеряет босса. Надеюсь, плакать она будет не долго. С горящими глазами я кое-как выбралась из мягкого плена и на негнущихся ногах поплыла к столу. В смысле пошла. Руки поставила напротив «великого и могучего» и громко произнесла: