Огибая свет

Фролов Андрей

— Это приказ, Коготь. Осознанный и неоспоримый. Вот что я скажу: разговор в этом зале должен остаться только меж нами. И нет поводов ожидать зла…

К моему удивлению, Винияби не стал спорить. Грузно поднялся на лапы, поклонился, и с необычной для комплекции сноровкой попятился к двери. Шкурохранители медлили чуть-чуть дольше. Однако в итоге тоже переглянулись, ещё раз осмотрели меня, тоже поднимавшегося на ноги, и исчезли скрытыми ходами по обе стороны сцены.

Яри-яри, вот сплетен-то будет! А если совместить их со слухами о талантах терюнаши, крииты вообще

могут заподозрить, что я околдовал их хетто, чтобы содеять недоброе… Впрочем, не исключено, что мои позиции в «Диктате» это только укрепит.

Поклонившись, я прочистил горло:

— Могу я теперь говорить, досточтимый фер вис?..

Но тот оборвал, на этот раз прозвучав не из внешних динамиков бронированного саркофага, а в заушнике:

— Без опаски.

— Славно…

Я осмотрел пустой зал, приятно белый и столь же приятно матовый. Прошёлся по пружинящему полу, легко холодившему босые ноги. Потянулся и вздохнул.

— Хорошо, что ты здесь и выбрал верную сторону, — произнёс Диктатион, заставив меня поперхнуться.

— Э, пунчи, нет! Давай-ка сразу оговоримся: нет никаких сторон, сисадда? Есть только моя и Ч’айи. Ты должен об этом знать, ты же суперумный. Вы с братцем оба мне одинаково… неприятны, сисадда? И мы тут не от большого желания или «выбора стороны». Просто вариантов, кажется, уже не осталось… Но если почувствую хоть малейший подвох, то потрачу остаток жизни, чтобы изорвать вас обоих на мельчайшие куски.

Справедливости ради, тут бы мне окончить фразу чем-то вроде «но не имею ни малейшего понятия, как, да и остаток этот едва ли будет длинным». Но я предпочёл умолчать.

[1] Выдвижные противотаранные столбы.

п.4.; г.11; ч.2

— Твои слова услышаны, — тут же согласился Диктатион в моей голове, — никаких подвохов, поверь. — И тут же сменил тему на ещё более неприятную: — Я успел собрать кое-какую информацию о попытке твоих опрометчивых переговоров с госпожой вис Мишикана…

— О-о-о, не начинай!

— Хорошо, отложим.

Подступив к сцене, я задумчиво изучил его передвижную капсулу:

— Клянусь, до этой минуты был уверен, что ты просто создал свето-струнный слепок старика. А ты и правда там?

Чу-ха под стеклянным куполом оставался неподвижным, будто утопленник, но джинкина-там ответил уже через мгновение:

— Не трать время на глупые вопросы, Ланс… Но да, в каком-то смысле это, — марионетка в клетчатом костюме вдруг чуть заметно пошевелилась, — и правда я. И хочу просить, что пусть так и остаётся для всех криитов этого славного родового гнезда.

— Без проблем. Пока ты будешь умничкой. Но вообще, признайся, как тебе вообще удаётся править целым семейством?

— Настоящий фокусник не раскрывает секретов, — фер вис Кри хихикнул, что совсем не вязалось с образом полумёртвого инвалида передо мной. — Но, скажем так, в упомянутом семействе фанатично следуют традициям с малых лет набивать себя полезными имплантами, сисадда?

Я ухмыльнулся. Подался

ещё ближе (куда ближе, чем дозволялось кому бы то ни было в клане, не говоря про залётных удальцов вроде Ланса Скичиры), почти прижался щекой к нижней части капсулы, и снизу вверх изучил старца на системе ремней.

— А на кой, позволь узнать, такие сложности?

— Считай это своего рода экспериментом, — без обиды откликнулся Кри. — Не первым, кстати, но теперь почти удачным. Мне удалось прийти к подобию согласия с сознанием Хадекина, когда тот ещё был молод. Теперь же это лишь необходимость, пока я нащупываю путь законной передачи власти новому представителю. Сисадда, как говорят у вас в геджеконду?

— Эй, умник, Бонжур — не трущобы!

— Прости. Я уважаю твою привязанность к родному району… — А затем тон Хадекина тут же стал чуть более доверительным: — Кстати, Ланс, позволишь узнать, что ты делал по адресу, который я тебе дал несколько часов назад?

Я прекратил пялиться на саркофаг и поднял глаза к однотонному, чуть покатому потолку. Прищурился, высматривая спрятанные камеры, через которые лже-хетто изучал визитёров, трепещущих от нестерпимого почтения.

— Чистил твой мир от скверны. — Удивительно, но мне даже удалось сохранить спокойствие. — В меру сил. Тебе не понять.

— О, считаешь себя вправе? — неожиданно уточнил джи-там.

— Тебя забыл спросить…

Я едва удержался, чтобы не сплюнуть на плиты белоснежной сцены. Вспышка злости была короткой, но удивительно болезненной.

— Хм, ты и правда очень интересный малый, Ланс, — протянул Диктатион в заушнике. И тут же добавил, почти без паузы: — Хочешь поговорить о том, что случилось в «Комплеблоке-116»?

— Ничуть.

Возможно, такого ответа он и ждал, невидимый демон Мицелиума, до сих пор не ставший ни моим другом, ни настоящим врагом…

— Значит, — мягко предположил Хадекин фер вис Кри, — живший там Хритто Омри, воспитавший шестерых детей от двух бывших супруг, пятидесяти трёх лет отроду, скромный оператор машины по заливке бетона и по совместительству таксидермист-любитель, откусил себе язык и захлебнулся кровью исключительно по собственной воле?

— Наверняка, всё так и было. — Я стянул рюкзак, бросил на пол. Вспышка злости пыталась переплавиться в нечто большее, но в текущей ситуации это было совершенно непозволительно. — И я ничего не хочу знать о прошлом этой твари…

Однако Кри всё же успел уточнить:

— А грудь продырявил и примотал себя к стулу тоже он сам?

— Ты же выуживаешь с тетронских отчётов, не так ли? — я скривился в сторону саркофага, невольно принимая правила игры в «живого хетто». — Наверняка, там всё расписано…

— Почему ты не подбросил дело «полосатым рубашкам»?

— Я подбросил.

— Я имел в виду до того, как…

— Это не их район.

— Но и не твой…

— Иди-ка ты на х…

— Ланс сфер Скичира, — от мягкости в голосе Диктатиона почти не осталось следов, — как и ожидалось, своим поступком ты подверг риску всё наше ответственное мероприятие…