Огненная буря
Шрифт:
Я почувствовала жар от тела Брока у себя за спиной, когда он шагнул вперед, ярость исходила от него волнами.
— Пи*дец, Кэтрин, ты серьезно? — прогремел Гаррет рядом с матерью, его обычно беззаботное лицо исказила ярость.
Мама в ужасе посмотрела на него.
— Я понимаю, что из-за компании, в которой мы находимся, ты склонен думать, что подобающе использовать ругательства в разговоре со мной. Уверяю тебя, это не так.
— Поверь, сестренка, тебе повезло, что я сдерживаюсь, — усмехнулся он. — Ты серьезно пытаешься возложить вину за все это дерьмо на свою дочь?
— Подожди минутку… — отец попытался защитить честь моей матери.
— Ох, на твоем месте, Гарольд, я бы заткнулся прямо сейчас. Единственная причина, по которой я не сломал тебе нос, заключается в том, что эта девушка жива. — Гаррет указал на меня, все еще не сводя глаз с моего отца. — Но поверь мне, я держусь на волоске.
Он снова переключил внимание на маму.
— Я держал рот на замке большую часть жизни Эми. Наблюдал, как в течение двадцати пяти лет ты игнорируешь ее, оскорбляешь и отказываешь в любой достойной человеческой привязанности. И каким-то чудом она стала чудесным человеком, несмотря на то, что ее матерью была хладнокровная рептилия. Чего я не буду делать, так это стоять здесь и смотреть, как ты не только пытаешься возложить вину на свою дочь за то, что она пережила, но и игнорируешь причину, которая стоит прямо рядом с тобой, — крикнул он, указывая на моего отца. — Я поддерживал связь с тобой по необходимости, чтобы дать Эми какое-то подобие семьи, и из-за нелепой ошибки, что мы родня, я обязан дышать с тобой одним воздухом.
Он оглядел ее с головы до ног.
— Теперь у меня нет желания когда-либо снова разговаривать с тобой, ты, бесчувственная сука, — прошипел он, все еще обнимая меня.
Моя мать пялилась на Гаррета, а затем придала своему лицу бесстрастное выражение.
— Закончил? — Она не стала дожидаться его ответа. — Причина, по которой Эми похитили, заключалась в том, что она делала то, что всегда: вела себя безответственно.
— Хватит, — раздался холодный голос позади меня. Моя мать выглядела потрясенной, будто только что заметила Брока.
— Прошу прощения?
То, как она обратилась к нему, на самом деле заставило меня слегка податься вперед, чтобы сделать сама не знаю что, может, разбить вазу о ее голову, но руки Гаррета крепче обхватили меня.
— Вы с мужем закончили извергать свое ненавистное и ядовитое дерьмо. Не знаю, что вы за люди, если стоите перед своей дочерью спустя несколько дней после того, как она чуть не умерла от потери крови, и дарите ей столько любви, сколько я испытываю к террористу-смертнику, и, честно говоря, мне все равно. Что меня действительно волнует, так это Эми. Я ни на минуту дольше не потерплю ни одного из вас рядом с ней, — прорычал Брок.
Отец хранил молчание, но, по крайней мере, у него хватило такта выглядеть пристыженным. Мать пристально посмотрела на Брока.
— Так вот с какой категорией людей ты общаешься, Эми? — Ее голос сочился отвращением, и она не дала мне ответить. — Молодой человек, мы родители Эми, и вы не можете так с нами разговаривать.
— Насколько я вижу, вы не родители. Он — донор спермы, а ты — гребаный инкубатор.
Кэтрин
— И ты позволишь этому татуированному бандиту так со мной разговаривать, Эми?
— Конечно, нет, мама, — ответила я.
С самодовольным лицом Кэтрин посмотрела на Брока.
— Он опустил ту часть, где я говорю, что если мне когда-нибудь снова придется подвергнуться твоему ядовитому присутствию, я позабочусь о том, чтобы каждая последняя светская сука в Верхнем Ист-Сайде знала все твои грязные секреты, злобная дьяволица, — тихо сказала я, внезапно почувствовав усталость.
Измученная грузом эмоций, которые мать взвалила на меня. Крохотной слабой надеждой, появлявшейся у меня всякий раз, когда я видела ее, — что какой-то проблеск материнской любви проглянет из-под ее усовершенствованного хирургами, наштукатуренного фасада. И острой болью, которую я испытывала каждый раз, когда меня подводили. Я хотела, чтобы это закончилось.
Глаза Кэтрин сузились, и на ее лице появилось знакомое выражение. Оно означало неминуемое приближение язвительных оскорблений в мой адрес.
— Эми, ты…
— Не разговаривай с ней больше. И вообще, заткнись и уноси свою шикарную задницу из этого дома и подальше от моего города, — перебил Брок мою мать, встав передо мной, будто физически защищая от словесных колкостей.
Я была счастлива видеть, как мать отпрянула от его мускулистой фигуры, когда он подошел к ней ближе. Отец схватил ее за руку.
— Пойдем, Кэтрин, давай не будем устраивать сцен. Эми нужен отдых.
Мать выглядела так, словно собиралась возразить, но лицо отца стало жестким. Она вздернула подбородок, и на ее лице застыла непроницаемая маска.
— Хорошо. — И она, не оглянувшись, вышла за дверь.
Отец повернулся к Гаррету, который наблюдал за этой сценой со сжатыми кулаками, хотя и ухмыльнулся, когда за дело принялся Брок. Он сухо кивнул ему.
А затем, к моему абсолютному шоку, отец протянул руку Броку, который все еще стоял передо мной.
— Спасибо, что вернул мою дочь домой, — сказал он тихо и искренне.
— Я сделал это не для тебя, — хрипло ответил Брок, игнорируя протянутую руку. — Но если еще что-нибудь из твоего дерьма хоть как-то коснется Эми и причинит ей боль, в следующий раз мы встретимся не так цивилизованно, как бы сильно я ни дорожил твоей дочерью.
Глаза отца расширились, затем он кивнул и перевел внимание на меня.
— Мне действительно жаль о произошедшем, Эми. — Я могла поклясться, что его глаза блестели, когда он уходил.
— Святое дерьмо, хоть твоя мама и милфа, Эми, но она реальная сука, — заявил Лаки из угла комнаты, разряжая напряженную атмосферу.
***
Я опустилась на диван, вздыхая от ощущения покоя и знакомой обстановки. День был изнурительным, как физически, так и эмоционально. После того, как Брок выгнал моих родителей, мы все расслабились, имея возможность дышать, не задыхаясь от Chanel № 5 и презрения моей матери. Лаки и Булл ушли, Лаки заявил, что ему нужно «упиться в хлам, чтобы все забыть, и погрузиться в киску».