Огненная буря
Шрифт:
У меня отвисла челюсть. Он не только говорил, но и на его лице проглядывала некоторая нежность, и я была почти уверена, что его губы изогнулись в легкой улыбке. Прежде чем я успела ответить на это четко сформулированное и теплое приветствие от моего обычно молчаливого друга, меня прервал Лаки.
— Святое дерьмо, это «Другой мир»? Почему вы не сказали мне, что смотрите его? Эта цыпочка чертовски горячая штучка. К тому же она по-крутому надирает задницы. — Лаки протиснулся в дверной проем и уселся на подлокотник кресла Мейси, пристально вглядываясь
— Мы уже это обсудили, — сказала я ему.
— И смену сексуальной ориентации, если мы когда-нибудь встретимся с ней лично, — небрежно добавила Мейси.
Лаки замолчал и, разинув рот, перевел взгляд с экрана на нас обеих.
— Срань господня. Будь я проклят, если это не лучшая картинка, которая у меня была до сих пор.
— Если хочешь остаться с языком, предлагаю тебе заткнуться прямо сейчас, брат, о том, какие мысли о моей женщине приходят тебе в голову, — прорычал Брок, подходя, чтобы сесть на кровать рядом со мной.
Лаки ухмыльнулся ему.
— Извини, брат, я могу контролировать то, что здесь происходит, не больше, чем ты, — сказал он, постукивая себя по голове.
Брок покачал головой и добродушно ухмыльнулся. Даже его безумное собственничество уступало перед добродушным характером Лаки. Я была почти уверена, что на него невозможно злиться. Я решила не думать о том, что Брок так небрежно называет меня своей женщиной. Взгляну в лицо реальности позже. Сейчас я по максимуму использую теплоту этого заявления.
— Нам осталась еще одна часть. Хотите посмотреть? — спросила Мейси.
Я чуть не фыркнула. Эти парни скорее оденут розовые пачки, чем посмотрят с нами фильм о вампирах. Я была уверена, что у них есть кому проломить головы, или пострелять из пушек.
Представьте мое удивление, когда Брок осторожно повернул меня, чтобы обнять, а Лаки устроился рядом с Мейси. Даже Булл притащил стул с другой стороны комнаты, чтобы видеть экран.
Достаем пачки.
После фильма мужчины собрались уходить. Мне невыносимо было признавать потерю, которую я ощутила, когда Брок встал с кровати. Мы слишком легко вписывались в какую-то семейную динамику, будто последних полутора лет и не было. Это напугало меня. И взволновало.
Потом я забеспокоилась о своем волнении, когда знала, что хорошее между Броком и мной не продлится долго. Затем почувствовала панику. Все это произошло за то время, которое потребовалось Броку, чтобы выпустить меня из объятий и встать рядом с кроватью.
Должно быть, по выражению моего лица он что-то понял.
— Я вернусь вечером попозже, Искорка. Ты в порядке?
Мужчины заявили, что им «до хрена чего надо сделать». Это высказывание прозвучало вместе с полученным Буллом сообщением, после прочтения которого, все обменялись многозначительными взглядами.
Я кивнула, проглотив комок в горле.
— Да, чудесно.
На мгновение он нахмурился, затем наклонился и крепко поцеловал меня в губы. Отодвинувшись на дюйм, так что наши губы почти все еще соприкасались, он сказал:
— Оставайся в постели, детка, пожалуйста?
Язвительный
Он еще секунду пристально смотрел на меня, а затем вышел из комнаты.
Глава 11
Я резко проснулась, почувствовав легкое прикосновение к бедру, во мне поднималась паника от сна, в котором я была поймана в ловушку.
— Все в порядке, детка, это всего лишь я, — раздался обеспокоенный голос Брока с другого конца салона автомобиля.
Я взглянула на татуированную руку на своем бедре, и в затуманенном сном сознании пронеслось облегчение.
— Дурной сон? — спросил он тихим голосом.
Я повернулась к нему, эмоционально поморщившись от выражения его лица. Стиснутая челюсть, глаза сверкали от гнева. Последние пару дней его бросало от ярости к нежности, и за этим было трудно угнаться. Не говоря уже о резком напоминании о причине этих противоречивых эмоций.
— Любому приснился бы кошмар при мысли о предстоящей встрече с Кэтрин Абрамс, — пошутила я.
Облегчение от знакомого пейзажа, проносящегося мимо нас, подавлял тот факт, что чем ближе мы подъезжали к дому, Гвен, Белле и всей моей семье в Амбере, тем ближе становились к моей матери. Я разговаривала с Гвен по телефону прямо перед отъездом.
— Эми, я не хотела тебе этого говорить, но каждый солдат должен быть готов к бою, — прошептала Гвен.
— О, нет, что? — застонала я, уже предполагая, о чем пойдет речь. Я лишь надеялась, что это будет некто более терпимый, например, Чингисхан или Гитлер.
— Твои родители приехали вчера поздно вечером. Кто-то, должно быть, сообщил им, что ты возвращаешься домой, — осторожно сказала она.
Я застонала, обхватив голову руками.
— Может, мне стоит вернуться к Кларку. Мне больше по душе его общество.
На другом конце провода меня встретили молчанием.
— Гвен?
— Мы не шутим по поводу похищения Эми, пока я не увижу тебя лично, не обниму и не оценю твои конечности, чтобы убедиться, что все они еще на месте. Потом мы выпьем чего-нибудь покрепче, ты расскажешь мне все, что произошло, и я решу, уместен ли юмор, — тихо сказала она срывающимся голосом.
Излишне говорить, что мой разговор с лучшей подругой окрасился серьезными нотками, и мне пришлось уговаривать ее не ехать шесть часов, чтобы самой убедиться в моем благополучии.
Мы пробыли в Нью-Мексико два дня, достаточно долго, чтобы Хансен почувствовал себя счастливым от моего скорого отъезда. Я развлекалась с Мейси. Без шуток, эта цыпочка была сумасшедшей, но в совершенно хорошем смысле. Ее задорный и добродушный характер был заразителен. Это помогало держать в узде мрачные мысли, которые включали нож и реально е*анутого итальянца. Мы обнялись на прощание, и я заставила ее пообещать, что она приедет навестить меня в ближайшее время.