Огненная буря
Шрифт:
Он вздохнул.
– Люди. Представления не имеют, что творится вокруг них...
Он прервал свою снисходительную тираду. Его лицо снова окаменело, но в этот раз казалось, что он не пытался что-либо скрыть, а скорее был полностью сосредоточен на чем-то, кроме нас.
И тут послышался звук. Сначала это походило на завывание, подобно ветру за окном. Но он становился все громче.
Сильнее. Превращаясь в жуткий клубок шепота.
Нет, не шепота. Чего-то... музыкального.
Неожиданно меня одолело отчаянное желание разобраться, что это за звук, и я потянулась
– Нет, - мрачно сказал он.
– Сделаешь это и ты - нежилец.
Я боролась с ним. Мне нужно было открыть окно. Мне нужно было узнать. Я чувствовала приближение чего-то, и, ох, это было великолепное чувство, и пугающее, и прекрасное, похожее на жидкий огонь, собирающийся сжечь меня дотла своим животворящим пламенем. Дух движется по земле…
Я тянулась к оконной защелке, ухватилась за нее и дернула вверх.
Застряла. Я закричала и сильно ударила по стеклу, но оно не разбилось, и даже не дрогнуло…
Джонатан пробормотал что-то, что могло оказаться проклятием, если бы я понимала джиннов, и резко развернул меня, заставляя смотреть ему в лицо. Всё вокруг нас двигалось, дышало. Доносящаяся песня пленяла, порождая желание объединиться с ней, затеряться в том радостном, ужасающем хоре.
Частички этого проносились мимо. Джонатан всё также был сосредоточен на моем лице.
– Ты должна уйти, - сказал он.
– Я увижу тебя снова?
– спросила я, странно спокойная, заторможенная звуком. Он слегка улыбнулся и дотронулся кончиками пальцев до моего подбородка.
– В этот раз ты меня не увидишь, - сказал он, и без каких-либо предупреждений, резко дернул вправо, отбрасывая мою голову назад с сокрушительной силой. Боль перекрыла даже резкий шум песни…
Я провалилась в темноту, падая, теряясь в диком завывании ветра, а ветер подхватывал и разрывал меня…
Песня превратилась в пронзительный звон в ушах.
Я резко проснулась в кровати лазарета, чувствуя неудержимое биение сердца, и нащупала будильник на столе рядом с собой. Его успокаивающий зеленый свет сообщил, что я проспала ровно шесть часов.
Я откинулась назад со вздохом, прижимая к груди будильник и нажимая кнопки. Спустя несколько мгновений я поняла, что сигнал шел не от него. Это мой сотовый телефон нетерпеливо требовал внимания. Черт. Мне надо поставить мелодию повеселее.
Я достала его из сумочки и открыла крышку.
– Да?
– Мой голос прозвучал заторможено и растеряно, и соответствовал моим ощущениям.
– Ты тупая шлюха.
– Я знала этот богатый тенор, сейчас ожесточенный от гнева.
– Ты заявила на меня в полицию.
Я провалилась обратно в комфорт подушки и положила руку на глаза.
– Да, Имон, я заявила на тебя в полицию. Ты угрожал мне, пытался убить и похитил мою сестру…
– Я спас твою гребаную жизнь!
– Он был в ярости. Я почти видела, как пульсируют вены у него на шее.
– Я мог бы оставить тебя в том урагане умирать, и тебе это известно. Я сам подставился из-за тебя!
– Да, ты принц… кстати, пожалуйста, скажи, что ты
– Заткнись, - прорычал он.
– Оповестив местную полицию, ты не добьешься возвращения сестры.
– Хотя, могу поспорить, сделаю твою жизнь чертовски неудобной.
Молчание. Я слышала его дыхание. Я могла представить, как он там стоит, вцепившись в телефон этими длинными пальцами пианиста. Внутренне Имон не соответствовал чувствительным рукам, хотя он мог прекрасно притворяться.
В глубине души он не был утонченным и интеллигентным. Он был отъявленным мерзавцем, и от того факта, что моя сестра была очарована им - и, насколько я знаю, всё еще может быть очарована - меня немного подташнивало.
– Послушай, - сказала я.
– я знаю, ты ожидаешь, что я буду главным действующим лицом в этой маленькой драме, которую ты разыгрываешь, но я занята. Ближе к делу, Имон. Ты хочешь меня убить? Приходи и вставай в очередь. У меня нет времени играть с тобой.
Молчание длилось несколько долгих мгновений, а затем, - Есть проблемы?
– спросил он. Это было вовсе не то, что я ожидала.
– Почему тебя это волнует?
– Потому что...
– Он замолчал на несколько секунд.
– Потому что то, что мне от тебя надо - это джинн. Если происходит что-то, способное повлиять на эту цель, то я должен знать.
– Ты даже представить себе не можешь, как я хочу отдать тебе одного после возвращения домой, и, наконец-то, избавиться от тебя, - сказала я. Я вспомнила пятна крови в конференц-зале. Мне не то чтобы хотелось чьей-либо смерти, но в случае с Имоном мой уровень морали был где-то на высоте песчаной дюны, и быстро выветривался.
– Ситуация изменилась. Я больше не могу приручить ни одного джинна. Никто не может.
– Точнее, не станешь этого делать.
– У меня нет времени всё тебе объяснить, но, даже если бы я дала тебе бутылку с джинном, это ничем хорошим для тебя бы не кончилось. Главный договор был нарушен. Они больше нам не подчиняются. И, я чертовски уверена, что они будут подчиняться тебе.
– Понятно, - медленно произнес он.
– Это... весьма печально. Для твоей сестры, во всяком случае.
– Где Сара? Если ты обидел ее…
– Не будь смешной. Зачем мне принять боль прекрасной Саре?
– Этот хитрый намек на усмешку в его голосе вернулся.
– Гораздо приятней придаваться ее фантазиям. Ты удивилась бы, узнав, какие штучки вытворяет женщина, оставшись наедине с ее…
– Заткнись!
– Выкрикнула я, услышала звук бешено колотящегося сердца и заставила себя расслабиться. Он любил орудовать ножом. Это было частью его игры. Но что бы он ни говорил, я видела, как он прикасался к ней, и, по крайней мере, его руки не лгали о чувствах. Он был нежен с ней. Нежнее, чем имеющиеся у него на то причины. Возможно даже, он действительно любил ее, как никого никогда любил.
– Послушай, отпусти ее. Нет никаких причин удерживать ее. Я уже сказала тебе, что не могу дать тебе джинна. Пожалуйста. Просто… отпусти ее.