Огненная кровь
Шрифт:
Вскоре послышались голоса, и ей навстречу потянулись цепочки только что добравшихся до полигона ролевиков с рюкзаками. Милада вышла к развилке дорог и, сообразив, в какую сторону шли вчера, направилась вглубь леса.
Игра начиналась традиционным парадом, на котором все игроки собирались для того, чтобы других посмотреть, себя показать, а потом выложить многочисленные фотки в интернете. Поскольку разыгрывалась чистейшей воды фэнтезийка по вселенной «WARHAMMER», то на параде кого только не было. И бородатые гномы, и тоненькие остроухие эльфы, и орки, единственные, кому разрешалось использовать мат на игре для антуража, а потому, как всегда, наиболее многочисленные и малолетние. И ящеры, и крысолюди, и еще
Сейчас Милада видела вокруг гномьи бороды из тщательно расчесанных и заплетенных в косички мулинэ; расшитые вручную, потрясающе красивые платья девочек, приехавших отыгрывать светлых эльфов. Платьев, настолько качественно и кропотливо сделанных, что впору хоть сейчас в исторический музей. Длинные мерзкие хвосты и крысиные маски тех, кто приехал играть скавенами – крысолюдьми. Эти ребята на полном серьезе собирались не снимать свои наряды до конца игры. Или до ночи, когда можно, не теряя антуража, снять маску и отдышаться.
Парад прошел, сверкая доспехами, пестря тканями и гремя текстолитовым и пластиковым оружием.
ЗБ, как главный мастер игры, поприветствовал всех в мегафон, чем вызвал веселый свист. Призвал еще раз соблюдать правила игры и боя, напомнил, что появление железного или дюралевого оружия будет караться изгнанием с полигона, также как распитие спиртных напитков и матерщина из уст всех, кроме орков, и пригрозил, что неподчинение мастерам будет наказываться тем же. Предупреждение насчет алкоголя и мата было, как обычно, принято хохотом, прокатившимся по рядам игроков. ЗБ также попросил всех быть осторожнее, потому что в лесу на прошлой неделе видели кабанов, обычное дело в Тверских лесах. После этих слов со всех сторон раздалось улюлюканье и свист. Все наперебой загомонили. Выпендриваясь друг перед другом, закричали, что это отличная новость и давно на игру не подавались шашлыки. Ролевики в голос выражали надежду, что в трактирах будет кабанятина, а если нет, то они ее туда доставят.
Глупцы, думала Милада. Встреться с кабаном в лесу – мало не покажется.
После этого мастерская команда хором пожелала всем хорошей игры и отпустила толпу по лагерям. Игровое время начиналось через пять часов, в восемь вечера.
Вернувшись с ребятами на стоянку, Милада решила узнать, как дела у Оксанки, и выкопала из рюкзака мобильник.
– Черт.
– Что такое? – оказавшийся рядом Егор заглянул ей через плечо. – Аккумулятор сел?
– Неа… Забыла деньги положить. Дашь звякнуть?
Егор принес телефон, и Милада набрала Оксанкин номер.
– Да? – ответил усталый голос после множества гудков – Кто это?
– Это я. – сказала Милада. – Как у тебя дела?
– Милка, ты? Блин, я уже настолько отвыкла от мобилы, что долго не могла сообразить, что звонит. В целом ничего. Устала только, как собака. Ты-то свалила, а мне Рябинушка приказала все хозяйство в порядок привести, пока парни свалили куда-то опять. Вот я уже второй день полю, копаю и за курами расчищаю. Ты-то как?
– Я добралась хорошо. Только знаешь… На меня «захватом» напали.
– Да ты что? – сонливость подруги как рукой сняло. –
– Да. С трудом только…. Слушай, Ксюх, нам с тобой это все надо вживую практиковать. А то теория – это так, цветочки.
– Да… Только Рябинушка не даст. Она говорит, я еще не готова силу применять.
– Да не узнает она! – убежденно сказала Милада. – Я через три денька приеду, и попробуем все сами, ладно?
– Ладно… – проговорила ни в чем не убежденная Оксанка. – Приезжай. А то Рябинушка волнуется, нервная какая-то стала. И волки должны были уже вернуться, а связи с ними нет, хоть Рябинушка и утверждает, что они в Москве еще, и она их чует.
– Хорошо. Ксюх, как в Москве буду – я тебе наберу.
– Хорошо. Поосторожней там. Я сама буду в Москве завтра или послезавтра. Мне звонили из автосалона. Машина моя пришла, надо забирать. Черт, – рассмеялась Оксанка. – Я уже и забыла, что машину заказала. Пять месяцев она шла.
– А, точно. «Санта Фе», – вспомнила Милада. – Мы же вместе цвет выбирали. Слушай, а правда. Вроде как в прошлой жизни уже все было.
– Ага.
– Ксюх, а может, ты меня из Москвы заберешь тогда?
– Лады. Я позвоню.
Милада отключила связь и запоздало подумала, что надо было попросить кинуть денег на телефон. Но потом махнула на это рукой. На игре связь не нужна, а в Москве она сама положит. Сунув все же, по привычке, свой мобильник в кармашек на поясе и вернув телефон Егору, она присоединилась к девочкам, готовящим кашу в огромном котле. На всех. Ребята дурачились, некоторые устроили парные поединки, остальные соклубники уселись у костра и начали по очереди петь песни о викингах и их славных походах, о богах и битвах.
Миладу особенно тронула одна.
Пой мне песню, печальный скальд, пой о том, что меня гнетёт.Сотни братьев моих уже не вернутся в родной фиорд.Их бездонная даль звала в дальних странах клинком блеснуть.Ветер с парусом был един, сами боги чертили путь!Пой мне песню, печальный скальд, пой о тех, чья порвалась нить.Чьи дракары ушли на дно, оставаясь бесславно гнить.Пой о битвах средь синей мглы, пой, не вздумай молчать о том,Как тяжёл в смертный час доспех, как клинками встречали гром.Пой, чтоб голос пронзил сердца, пой мне песню печальный скальд.Пальцы в кровь, но играй о них, струны рви, моих братьев славь!Пой певец, не стесняясь слез, песню пой, как в последний раз…Пой о тех, кто в Валгалле пьет и места бережет для нас!Милада слушала и поражалась тому, насколько они все помешаны на язычестве. Одина поминали чуть ли не в каждой фразе. Хотя… Религию, конечно, каждый выбирает сам, лишь бы на пользу себе и не во вред обществу, а сейчас кто только во что только не верит.
По сценарию ей надо было начинать игру в магической академии на другом конце леса. Так что ближе к семи Милада засобиралась на свое место.
– Много не пейте! – предупредила она ребят перед уходом.
Ответом ей был рев тридцати шести глоток. Она засмеялась и, уходя, конечно же, слышала перестук деревянных кружек с пивом, а может чем покрепче, и разноголосые выкрики: «Один! Оооодин!».