Огненные цветы
Шрифт:
– Какого черта, сэр! У вас нет права играть жизнями людей. А как насчет вашей жены и миссис О’Нил? Последнее это дело – подвергать опасности женщин, самое последнее.
Свифт навис над помощником подобно карающему богу. Взгляд его сделался холодным, как сталь.
– Мистер Карсон, – заговорил он опасно спокойным голосом. – С этого момента вы отстраняетесь от исполнения своих обязанностей. Прошу вас немедленно покинуть мостик.
Голос Карсона задрожал от гнева:
– Но это же немыслимо, капитан! Ведь я у вас единственный офицер. – Карсон презрительно посмотрел
Капитан Свифт угрожающе надвинулся на него:
– Если через десять секунд вы отсюда не уберетесь, я закую вас в кандалы.
Карсон отшатнулся и вытянул вперед руки, словно защищаясь от удара.
– Ладно, ухожу, но вы еще об этом пожалеете, попомните мое слово.
– Дерьмо! Подонки! – орал Карсон на попадавшихся ему по пути матросов. – Поделом вам пойти вместе с этим сумасшедшим на корм рыбам. Бонни, ко мне в каюту! Живо!
Он с грохотом захлопнул дверь, опустился на койку, вытащил из сумки бутылку и долго не отрывался от горлышка.
– Знаешь, кто ты такой, Бонни? Как немцы говорят, «schweinehund». Поросячья задница, ничтожество.
– Извините, мистер Карсон, – расхныкался, заламывая руки, помощник боцмана, – но наш капитан шутить не любит. Если он действительно намерен обвинить нас в неповиновении, все на виселице будем болтаться, едва доберемся до Нью-Йорка.
– Идиот, это всего лишь блеф. Ладно, что сделано, то сделано. – Он протянул Бонни бутылку. – На-ка глотни и перестань дрожать, как девица, готовящаяся потерять невинность.
Бонни жадно припал к горлышку. Карсон стал на колени у небольшого сундука в изножье койки и, отстегнув от пояса ключ, открыл крышку. Пошарив внутри, он извлек небольшую склянку и протянул ее Бонни.
– Это так называемый вонючий дурман. В Мексике раздобыл.
– А для чего он?
– Не для чего, а для кого. Для капитана, – злобно ухмыльнулся Карсон. – Пошли.
Он прошли к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Карсон настороженно осмотрелся.
– Все чисто. – Дойдя до капитанской каюты, он негромко постучал в дверь. Никто не ответил. – Отлично. Ты побудь на стреме и, если кто появится, постарайся задержать. Любой ценой. Прикинься, будто в обморок падаешь либо ногу сломал, – словом, выкручивайся как хочешь.
Карсон открыл дверь, вошел в каюту и, обнаружив на столе бутылку с водой, поспешно вытащил пробку. Затем он высыпал в воду содержимое своей склянки и сильно встряхнул, чтобы белый порошок растворился без следа.
Увидев Карсона, Бонни с облегчением вздохнул. Тот подмигнул ему и закрыл дверь.
– Пошли, выпьем еще по маленькой. Надо же отметить это дело.
В проливе Ла-Мер «Западный ветер» попал в сильный шторм. Море покрылось белыми барашками. К трем часам пополудни судно начало сильно качать, и капитан Свифт распорядился:
– Полковник О’Нил, спустить топсель.
– Слушаю, сэр. – Брайен сбежал вниз передать приказание.
Возвращаясь на мостик, он заглянул к Равене. С его башмаков и штормовки потоками стекала вода, так что в каюте образовалась целая лужа.
– Милый, ты точь-в-точь как утонувшая крыса.
Клипер круто
– Все шутишь. Лучше подумала бы, как качку перенести, скоро такое начнется…
– А что, плохо дело?
– Сейчас еще нет, но будет. Оставайся в каюте, а то еще за борт смоет.
Она закинула руки ему за шею и тесно прижалась всем телом.
– Смотри, платье промочишь.
– Да наплевать мне на платье, я за тебя волнуюсь. Тебя ведь тоже может смыть.
– Обо мне не беспокойся, – улыбнулся Брайен. – Буду смотреть в оба. Через все судно, от носа до кормы, протянули веревки, так что держаться есть за что. Справлюсь. – Брайен помрачнел. – Другое худо. Что-то капитан мне не нравится – белый как полотно, потеет, весь дрожит.
– Лихорадку, должно быть, подцепил.
– Самое время, ничего не скажешь. Может, Карсон и прав. Может, на самом деле лучше бы зайти в Рио-Гранде. Ладно, пора на мостик.
Брайен поцеловал Равену и ущипнул за ляжку.
– Человечество явно должно быть благодарно вам, дамам, за то, что отказались от всяких там кринолинов и турнюров.
Равена ответила не менее сильным щипком.
– Вообще-то говоря, – подмигнула она Брайену, – «дамы» как раз не отказались.
– Не важно. – Он снова поцеловал ее и вышел из каюты.
Добраться до кормы оказалось совсем не просто. Это путешествие напомнило Брайену, как он однажды объезжал диких мустангов, присланных в кавалерийскую школу. Небо раскалывалось от мощных ударов грома, над клипером, то взлетающим на гребне волны, то проваливающимся глубоко вниз, быстро сгущался туман. Верхушек мачт уже не было видно, и еще до наступления сумерек на судно обрушились мощные потоки дождя со снегом, и эта ледяная крупа впивалась в кожу, точно песок, а натянувшиеся до предела паруса жалобно стонали.
– Мыс Горн дает прикурить, – проворчал штурвальный, выбивая зубами крупную дробь.
– Это уж точно. Погодка, конечно, паршивая, но, по моим расчетам, к ночи худшее останется позади. – Заметив вдруг, что и Брайен, и штурвальный не сводят глаз с его дрожащих рук, капитан Свифт поспешно сунул их в карманы.
Брайен был не на шутку встревожен состоянием капитана. Тот горел как в лихорадке, зрачки неестественно расширились, речь становилась все более невнятной.
«Западный ветер» круто качнулся влево, и, если бы Брайен не успел поддержать его, Свифт упал бы на палубу.
– Сэр, вам, наверное, стоит пойти к себе и немного полежать. А мы тут с Флинтом как-нибудь вдвоем управимся.
Свифт потер лоб.
– Да, пожалуй, вы правы. Как-то мне не по себе. Наверное, съел что-нибудь не то. Рыба вчера вроде попахивала.
Брайен окликнул ближайшего из матросов:
– Дженкинс, проводите капитана к нему в каюту. Он неважно себя чувствует.
Ночью ветер сменил направление и теперь со всевозрастающей силой дул с юго-востока. После двенадцати часов почти беспрерывной вахты Брайен совсем обессилел и вынужден был уступить место на мостике боцману Принсу. Добравшись до каюты, он тяжело рухнул на койку. Равена кинулась вскипятить чая.