Огненные оковы дракона
Шрифт:
— Отец, разреши представить мою жену Ивонн, — официальным тоном произнес Грэг.
— Ну здравствуй, избранница сына, — с легкой улыбкой произнес надтреснутым голосом лорд Эдвард Ферро, глава Золотых драконов Санары. Один из трех правителей страны, и по совместительству мой свекор.
Глава 8
Лучи солнца отражались в золоченых рисунках чашечки и блюдца, что стояла передо мной на столике. Аппетитной горкой возвышались пирожные с малиной и взбитым воздушным кремом. Маленькие канапе с фруктами были похожи на ежа с иголками, на которых были нанизаны новогодние игрушки.
— Подойди ближе, деточка, —
— Спасибо, — и служанка, что стояла неподалеку, налила чай. Зеленый и ароматный, с кусочками земляники, ежевики и ананасов. Мой любимый, но его я пробовала редко, только по праздникам. Это было дорогое удовольствие. Я иногда покупала в лавке бакалейщика небольшой пакетик с ароматным чаем, прижимала к себе и бежала домой, чтобы заварить нам с мамой. Вечером мы медленно его пили, вприкуску с миндальным печеньем, и наслаждались сладким вкусом.
— Очень рад, что мой сын нашел себе такую красивую избранницу, — с теплом в глазах произнес отец Грэга. Лесть, но приятно. Я в ответ улыбнулась и спросила участливо:
— Как вы себя чувствуете, лорд Ферро?
— Да как все старики себя чувствуют, деточка. То тут, то там кольнет, — усмехнулся он.
Ну, если честно, после слов и обеспокоенного вида Арчибальда, я ожидала увидеть почти умирающего сморщенного старика, лежащего на кровати с безжизненным взглядом. Но передо мной предстала совершенно иная картина — обычный пожилой мужчина, без признаков тяжелой болезни.
— Отец, действительно, как ты? — спросил Грэг, обеспокоенно вглядываясь в лицо главы семейства Ферро.
— Да так себе, сын, стараниями Гнилых земель все хуже, — сощурил глаза Эдвард Ферро, и чуть запрокинул голову назад.
Грэг откинулся на спинку стула, закинул одну ногу на другую и сцепил пальцы в замок.
— Порадовал старика, Грэг. Женился, наконец.
Честно говоря, я не понимала, почему он не кричит и не гневается на сына, ведь тот взял в жены простолюдинку, да еще и человека. Я мельком взглянула на Грэга — он все так же хмуро смотрел на отца.
— Чем ты занималась, Ивонн, у себя в стране? — поинтересовался старший лорд Ферро.
— Я училась на зельевара. Все мои предки по материнской линии обладали даром лечить.
— Похвальное и достойное занятие для девушки, — покивал головой лорд Ферро. На пальце отца Грэга красовалась печатка. Широкая массивная с черным камнем с золотыми прожилками.
— Ивонн и правда очень хорошая жена, — выдал вдруг Грэг. Я уставилась на него с удивлением. Он впервые меня похвалил. Хотя, по сути, он и не знал вовсе, хорошая я жена или нет. За пару дней это невозможно понять. Но я была очень рада, что он выставил меня в лучшем свете перед своим отцом. Защищал. Меня огрело изнутри, словно летним солнцем и теплая волна прошлась, окатив сердце тихой радостью.
— Я и не сомневался, что ты выберешь самую достойную, сын. Ты всегда знаешь, что нужно делать и как. Я тобой горжусь. И мне нравится, что ты всегда всего добиваешься. Ни шагу назад, да, Грэг?
— Ты меня знаешь, отец, — чуть прищурив глаз, парировал Грэг.
Еще немного пообщались о нейтральных вещах: о погоде, какая природа в моей стране. Чуть коснулись политики, вернее отец Грэга задал мне вопрос, но я поплыла и ничего внятного не ответила, так как в ней ничего не понимала, как и в экономике тоже. Грэг отвечал отцу односложно и скупо. В итоге его отец предложил прогуляться и посмотреть сад перед ужином, но Грэг сказал, что уже
— Ивонн, ты в порядке? — видимо, что-то во мне заметил Грэг.
— Да, все хорошо, — постаралась выдавить улыбку. — Мне очень понравился твой отец. Добрый, заботливый и видно, что тебя любит.
— Он… — замялся Грэг. — Очень хороший отец, правда. Заботился о нас с Арчибальдом, когда умерла наша мать.
— Ой, прости, я очень сожалею твоей утрате, — положила участливо руку на предплечье мужа и погладила.
— Мама умерла, когда мы с Арчи были маленькими. Мне было пять лет, а Арчи два. Я ее помню, а брат так вовсе нет. Про нее часто рассказывал отец, и она всегда на нас смотрела с портретов.
— Я могу понять твою боль утраты. У меня отец умер шесть лет назад, — голос дрогнул, а глаза наполнились слезами. Я до сих пор тяжело переживаю его потерю.
Грэг остановился и положил мне рук на плечо, чуть сжав.
— Давай присядем, — предложил он. И подвел меня к беседке в парке, резной и с мягкими сидениями. Густо увитой плющом с мелкими белыми цветами. Вытащила из кармана платочек с вышитыми розочками, и промокнула глаза, из которых все же вырвались слезы печали. Грэг погладил мою спину и приобнял, придвигаясь ближе. От него исходила сила и спокойствие гранитной скалы, о которую разбиваются ветра перемен и невзгоды жизни.
— Что случилось с ним? — поинтересовался Грэг.
— Он заболел. Сначала были симптомы отравления, мама их сняла. А потом начались сильные боли в области живот, их ничем не удавалось вылечить. Моя мама, старшая сестра и бабушка делали все возможное. Разные настойки, капли, но все тщетно. Боли усиливались, папа не мог уже ходить на работу. Он был сильным духом и физически мужчиной. Старался не показывать, как ему плохо. Стонал сквозь зубы, и в такие тяжелые моменты приступов уходил, закрывался в комнате, чтобы мы не видели. Но потом ему резко стало хуже. Мы приглашали знакомых знахарок, но все было бесполезно. Болезнь его съедала медленно, но верно. Он умер, потерявши половину своего веса. В самом конце мы могли только притупить боль, но она мутила его сознание. Папа так и умер, не приходя в себя. А я так хотела еще раз перед его смертью посмотреть в родные глаза, сказать, как я его люблю. — Не выдержала и разревелась. Сначала пыталась сдержать рыдания, но слезы прорвали плотину и вырвались мощным потоком вместе с не зажитой болью утраты родного человека.
— Иди ко мне, — и руки Грэга обвили меня и притянули к сильному телу. Я уткнулась в его рубашку, пахнущую свежим ветром и морем, и предалась своему горю вдоволь. Меня ласково гладили по спине, и я почувствовала, как моих волос коснулся легкий поцелуй.
— Я бы все отдала, если бы знала, как его вылечить, — подняв заплаканное лицо к мужу, проговорила я.
— Поверь, я тоже, — и стер большими пальцами слезы со щек.
***
Во время полета обратно в замок меня укачало настолько сильно, что голова уже ничего не соображала. Туманная пелена накрыла разум, и заломило в висках. Я свалилась со стоном на подушки, что были разбросаны на сидении и закрыла глаза. Мутило так, что хотелось забыться, и я желала, чтобы этот бесконечный полет быстрее закончился. Мне так было плохо, что я даже не заметила, как перестало укачивать и прошли перепады давления от высоты. Словно через толстый слой ваты услышала встревоженный голос Грэга: