Огненные птицы
Шрифт:
Диего оставался при своих убеждениях и, в конце концов, по крайней мере в том, что касалось молодого принца, сумел одержать победу. Мало-помалу силы, контролировавшие страну при Франко, стали готовить Хуана Карлоса к восшествию на престол после смерти Франко.
Лой несколько раз приходилось встречаться с принцем, и он произвел на нее, также как и на Диего, большое впечатление. Но ее не тревожила сама перспектива заполучить на трон короля. Больше всего ее беспокоила точка зрения Диего, ставшая его идеей фикс, и состоявшая в том, что испанский
– Все это либеральный идеализм, – неизменно так характеризовал он ее точку зрения. – Сладенькая кашка для дурачков, дорогая… И не следует тебе забивать голову этой ерундистикой. Оставайся вечно той, которую я люблю, а политику предоставь мне.
Франко старел, хворал, и было очевидно, что принц Хуан Карлос понемногу отходит к тем, кто собирался поставить над Испанией эксперимент, сделав ее демократической. Диего бился с ними со всеми не на жизнь, а на смерть, хотя понимал, что победы ему не видать и постепенно скатывался на самые экстремистские позиции.
Другим тяжким крестом Лой была ее ложь прошлого: ребенок, которого она была вынуждена отдать в чужие руки и жизнь которого теперь была совершенно отделена от ее собственной. Это было единственной тайной, которую она скрывала от Диего, и теперь она была склонна даже обвинять его самого в том, что вынуждена была ему лгать. Эта поездка в Париж и те решения, там принятые, были ядовитым семенем в их любви. Семена эти не замедлили дать всходы, разрастаясь теперь пышным цветом.
В семьдесят первом году Лой исполнилось пятьдесят четыре. Но выглядела она намного моложе. Она по-прежнему оставалась очень красивой женщиной, той же, какой стала в результате пластической операции в тридцать девятом году. В душе же она оставалась женщиной, бремя печали которой, как ей казалось, будет вечно отягощать ее, пока она будет оставаться с Диего в Испании.
– Я должна буду уехать, – заявила она однажды Диего в золотой от солнца вечер, когда они сидели в охотничьем домике в Сан Доминго де ла Крус.
– Уехать? Мне казалось, мы останемся здесь до воскресенья.
Лой покачала темной шапкой волос.
– Я не это имею в виду… Я хочу уехать из Испании.
– Понимаю, – ответил Диего после продолжительной паузы.
Он отвернулся, она видела его патрицианский профиль на фоне синеватых гор в окне.
– Ты хочешь сказать, что ты уходишь от меня?
– Да.
– Ты больше не любишь меня? Тридцать один год жизни для тебя ничего не значит?
– Они для меня значат все. Все. И я по-прежнему люблю тебя. Только вот жить с тобой не могу. Диего, ты превратился в фанатика. Ты весь без остатка захвачен идеей переделать мир по своему усмотрению. И ведь, благодаря твоим талантам и богатству Мендоза, ты сможешь в этом преуспеть.
– Политика не имеет к нам никакого отношения. И никогда не имела…
Лой упрямо покачала головой.
– Нет, имеет. И если ты меня действительно любишь, то позволишь мне уйти. Все кончилось, Диего… Я хочу уйти, пока еще не умерли мои иллюзии.
– То, что связано с тобою, для меня никогда не умрет. Никогда… – повторил он.
И отпустил ее.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЛИЛИ, ЛОЙ и ИРЭН
22
Нью-Йорк, 1981 год.
Лили замолчала.
За все полчаса, пока она рассказывала эту историю, Энди ни разу не перебил ее.
– Позволь мне подытожить сказанное тобой, – сказал он, когда Лили закончила.
– Согласно тому, что ты рассказала, главное здесь в том, что Ирэн Пэтуорт-Крамер в действительности не кто иной, как Аманда Кент.
– Да, – ответила Лили.
– А настоящая истинная Ирэн – Лойола Перес?
– Да.
– И Лой – твоя мать?
Лили пожала плечами.
– И на этот раз – да… В буквальном смысле слова, Лой произвела меня на свет, обеспечила меня, а затем, по всей видимости, предпочла умыть руки от своего материнства. Я была главным неудобством, угрозой ее элегантному образу жизни.
– Не забывай о том, что она была связана с Диего Парильесом Мендозой, – напомнил Энди. – Это кому хочешь подействовало бы на нервы.
Лили покачала головой.
– Не надо ее защищать, это все равно ничего не изменит. Она мне не мать в том смысле, в каком это можно сказать об Ирэн. И я должна ей об этом заявить.
Ему показалось, что Лили просто дурачится, ибо это вряд ли смогло играть какую-нибудь роль для Лой. Но не время было для таких высказываний.
– Ладно. Давай пока оставим это.
– Чаю не хочешь?
– Да, с удовольствием.
Лили отправилась в свою облицованную белыми и голубыми плитками кухоньку. Энди смотрел, как она наливала в чайник воду и потянулась за чашками.
– А почему четыре? – недоуменно спросил он.
– Ирэн сейчас в Нью-Йорке. Вчера утром она прилетела из Флориды. Мы… долго с ней говорили. Она и Лой вот-вот появятся здесь. И желают видеть тебя.
Он охватил голову руками.
– Черт возьми! Осиное гнездо растревожилось! А где остановилась Ирэн?
– В каком-то маленьком отеле, поближе к центру. Лой предложила ей пожить у нее, да и я тоже звала ее к себе, но она предпочла отель.
– Лили, а ты уверена, что они не лгут в отношении обмена своими личностями?
Лили подняла руку.
– Обожди. Пока об этом не надо. Они сейчас сюда приедут. Им тоже было бы интересно послушать. Так что тебе еще раз придется задать все эти вопросы, но на сей раз им самим.
Первой прибыла Лой. Лили неприятно удивило, что она была не одна, а в сопровождении Питера.