Огненные птицы
Шрифт:
Казалось, он пропустил мимо ушей последнюю фразу.
– Твой дом, – тихо повторил он. – Бедная ты моя… Какую же пакость тебе сделали! И что, нет никакой возможности заполучить его назад?
Энди понимал ее. За все эти годы не было ни одного человеческого существа, которое понимало бы ее в этом несчастье. Если бы она отважилась намекнуть на то, что мечтает вернуть себе свой старый дом в Массачусетсе, то и Питер, и Лой, и сама Ирэн расценили бы это как признак ее психической ненормальности. Энди же так не думал, он воспринял это всерьез. И на этот раз Лили уже не могла сдержать слез и по-настоящему разревелась.
Энди
– Никто больше, ни один человек не способен понять, что для меня это значило, что я тогда пережила, – шептала она в паузах между рыданиями. – Никто…
– Не очень многие могут похвастаться тем, что у них на протяжении всей жизни сохраняется чувство привязанности к дому, к тому месту, где они родились, – сказал Энди. – Сейчас мы все склонны носиться с места на место и считаем это в порядке вещей. Однако, чувство это существует в людях, должно существовать.
– Чувство привязанности к дому… Да, наверное, это так и есть.
Но даже эта фраза, столь точно объяснявшая причину ее расстройства не могла укротить ее слезы. Энди взял ее на руки и отнес в гостиную, где уселся в кресло, усадив Лили к себе на колени. Он обнимал ее, пытаясь успокоить, укачивая ее как дитя. Она понимала, что он видел в ней далеко не малое дитя, а взрослую женщину и легко можно было угадать, что должно вслед за этим произойти, в какие чувства должна была трансформироваться его нежность. Но Лили не хотела этого сейчас. Она не хотела, чтобы это произошло невольно или случайно, либо из жалости к ней. Это не должно было случиться до тех пор, пока все между ними не станет ясным и понятным им обоим. Огромным усилием Лили освободилась от его объятий.
– Нет, не сейчас… – сказала она.
– Хорошо, – согласился он. – Не сейчас и не при твоем теперешнем настроении. Лили, любимая, я, пожалуй, пойду. Могу я позвонить тебе завтра?
Она кивнула, потому что говорить была не в силах.
В половине седьмого утра Лили необходимо было быть в студии: предстояло записать кое-какие фрагменты следующих трех передач. Ничего особенного – она должна была показать и пояснить несколько диаграмм. Это была одна из небольших рубрик внутри самой передачи. Речь шла о кухнях, типовых проектных решениях кухонь. Благодаря незадачливым проектантам они сейчас распространялись по всей Америке. В передаче Лили речь шла о том, чтобы помочь зрителям избавить свою кухню от стандартов и придать ей больше своеобразия.
– Что, Лили, побывали на природе? – поинтересовался гример. – У вас красные глаза.
– Да, – солгала она. – Слишком уж напряженная вечеринка была вчера. Сможете меня подремонтировать?
Отступив на шаг назад, он изучающе посмотрел на нее.
– Смогу, но тогда я вправе требовать прибавки к зарплате за такой труд.
– С меня – выпивка, – пообещала Лили.
Разумеется, это был не более, чем фамильярно-дружеский треп. Гример вооружился кисточками и кистями и в течение десяти минут, сосредоточенно сопя, хлопотал над физиономией Лили. Затем навел на нее самый мощный из юпитеров.
– Ну вот, теперь ваши зрители ни за что не догадаются, какая нехорошая
– Благодарю. Так вот, выпивка за мной, я помню. И не забуду.
Лили спустилась вниз, в студию.
– Доброе утро, – приветствовала ее Джоанна Файн, продюсерша, ожидавшая ее.
– Доброе утро.
– Вы, я вижу, выглядите так же устало, как я себя чувствую.
– О, это было ужасно. Но меня починил гример, во всяком случае, так мне показалось.
– Ничего. Остается надеяться, что на камере видно не будет. Вы готовы?
– Да, готова.
Но она не была готова. Все чертежи были на довольно высокой подставке. Их было несколько и время от времени, по ходу объяснения, ей приходилось их перелистывать. Тяжелые листы глянцевой бумаги выскальзывали из ее пальцев. Несколько раз она вместо одного листка захватывала два. Самое неприятное, что она этого не замечала и, естественно, сбивалась при объяснении. Приходилось извиняться и начинать все сначала. Но на этот раз она забыла, что ей нужно было говорить.
– Лили, что с вами, вы больны?
– Нет, нет. Простите меня, Джоан. Просто дайте мне минут пять передохнуть, и начнем все сначала.
Эти пять минут, пожалованные ей продюсершей, она провела в холле, стоя у кофейного автомата, с пластиковым стаканом с буроватой жидкостью, называвшейся здесь кофе, в руках, пытаясь привести в порядок мысли.
Свалившийся как снег на голову Энди Мендоза совершенно выбил ее из колеи. Да нет, не только Энди занимал ее мысли. И Питер, и Джереми Крэндалл. Образы всех трех мужчин и их непохожие роли в ее жизни вихрем кружились в ее голове. Это надо было остановить, хоть на два часа прекратить. Сейчас перед ней стояла задача, ни с одним из них ничего общего не имевшая, сейчас все здесь зависело от нее одной. Ей подобало вести себя как хладнокровному профессионалу, а не распускать нюни. Расправив плечи, Лили решительным шагом вошла в студию. И на этот раз перед камерой она была непревзойденной Лили Крамер. Только в полдень она могла вернуться домой. Когда она отпирала дверь, то с порога услышала, как звонит телефон. Она бросилась к аппарату, видя, что на автоответчике мигает красная лампочка, свидетельствовавшая о полученном сообщении.
– Это я, дорогая.
– Питер? Привет Питер. Ты виделся с Крэндаллом? Как это все было?
– Я встретился с ним. А вот как это все оценить – не знаю. Ни кулачных боев, ни даже криков. Оба мы проявили образцы сдержанности и хладнокровия. Я не думаю, что это был очень содержательный разговор. Разумеется, он держался молодцом. И я в этом смысле тоже старался не отстать от него.
– Он не подозревает, что мы его раскусили?
– Видимо, подозревает. Но все это зарыто на такую глубину, что… Вряд ли он чем-то обнаружит это. Есть ли хоть словечко от Лой?
– Я только что ввалилась, буквально минуту назад. Телефон все звонил, когда я открывала дверь. Не клади трубку, я должна проверить автоответчик, – она опустила трубку рядом с аппаратом и включила магнитофон автоответчика.
Энди звонил дважды. Услышать этот голос для нее было почти потрясением даже сегодня.
– Нет, от Лой ничего нет, – сообщила она Питеру.
– Вот дьявол! Лили, черт возьми, как нам поступать дальше?
– Послушай, здесь появилась одна дикая накладка, – она колебалась, подбирая слова. – Ты не поверишь, но появился Энди Мендоза.