Огненный герцог (Хранители скрытых путей - 1)

Розенберг Джоэл

У Брандена был такой вид, будто он проглотил какую-то кислятину.

– Только до первого касания. Я не желаю видеть иной крови, кроме той, которая прольется после первого укола.
– Он повернулся к Торри; на его лице, а в особенности - в глазах не осталось и следа улыбки.
– Вы выросли не здесь, потому я прошу вас не обижаться, если я специально укажу вам: бой только до первой крови; я сам буду распорядителем дуэли и позабочусь об этом.

Торри кивнул, хотя шея у него, казалось, одеревенела.

– Я понимаю. Бранден поджал губы.

–

Что ж, слово дано, и в ожидании поединка вам бы лучше удалиться и освежиться.
– Он протянул руку.
– Вот ваши шатры; вашу даму проводят к реке вестри.

Внутри шатра мерцал один-единственный светильник, свисавший с крестовины над головой, как раз под укрытой колпаком отдушиной, проделанной в шелковой ткани. Полом шатра служил толстый ковер, постеленный прямо на мягкую траву; в углу лежали две скатанные в рулоны постели, каждая перехвачена лентой, завязанной сложным узлом.

Губы у отца побелели.

– Зачем ты это сделал? Торри захотелось ударить его.

– Я устал сидеть и терпеть - в отличие от тебя! У матери был такой вид, как будто Торри ударил ее.

– Неужели ты думаешь...

– Думает.
– Отец покачал головой.
– Надо было лучше его учить.

– Торри, - произнесла мать, - ты что, в самом деле считаешь, что твой отец - трус?

– Они так считают.

Отец улыбнулся.

Мать встряхнула головой.

– И почему же? Потому что, сдавшись, чтобы спасти нас с Мэгги, он ведет себя покорно?

– Да, он всегда жмется и...

– Думаешь, это спасет их от ножа в горло, - мать усмехнулась, - когда придет время?

– Если только это время придет... Я слишком долго ждал удобного момента, чтобы освободить Торри, Мэгги и тебя, - произнес отец.
– Но я не видел возможности!

Мать похлопала его по руке.

– Все хорошо, - сказала она.
– Мы и теперь найдем способ выбраться.

Они впервые за долгое время могли говорить, не боясь подслушивания.

– Мам, ты раньше знала обо всем этом? Та сдержанно улыбнулись.

– Мне рассказывали... Только не всему хотелось верить.

Отец нежно сжал ее запястье.

– Думаешь, я не понимал, Карин?
– спокойно спросил он.
– Все эти счастливые годы меня огорчало, что ты не веришь мне. Но все равно, это было хорошее время.

– И этот туда же!
– Она вырвала руку.
– Похоже, тебе нравится происходящее.

– Таким меня вырастили, мин алсклинг, - спокойно ответил отец.

Мать открыла рот... и закрыла его.

Торри без труда читал ее мысли: друзья погибли, Торри убивал и убивал бы еще, а ты радуешься? Да как ты можешь?

Но что-то в отцовской манере держаться, в его взгляде говорило: "Я справлюсь, я уже взялся за дело". Так же он смотрел на бойню на лужайке перед домом.

Не самый приятный взгляд, даже если у вас крепкий желудок, но чем-то отец напомнил Торри дока Шерва, который опускается на корточки перед пациентом и открывает свой черный чемоданчик, или дядю Осию, который берет в руки отвертку и поднимает капот,

или мать - когда она садится с пачкой листов перед компьютером.

– Слово для стратегии и фехтования в берсмале одно, - произнес отец бесстрастным тоном. Его губы на мгновение сжались в прямую линию. Затем он расслабился и пожал плечами.
– Ладно, пусть будет, как будет. Что сделано, того не переделать; а тебя довольно ловко обвели вокруг пальца.

– Меня? Обвели вокруг пальца? Да они...

– Ториан!
– Отец сделал паузу, потом покачал головой.
– Сын, здесь тебе не Хардвуд. Ты знаешь о Тир-На-Ног только из рассказов Осии. Этого бы тебе хватило в каком-нибудь вандескардском городишке, но вырасти в Срединном Доминионе - нечто совсем иное. Эта жизнь сильно отличается от той, к которой ты привык: она стеснена правилами и обычаями и совсем непроста. Я рос здесь и знаю здешние нравы; ты воспитывался в других условиях.

Отец всегда любил простоту и терпеть не мог ничего заковыристого. Другое дело мать, которая просиживала за компьютером, извлекая смысл из происходящего на рынке ценных бумаг. Или дядя Осия, который выглядел счастливейшим из смертных, когда возился с каким-нибудь незнакомым механизмом, пытаясь вызнать его назначение или дефект. А отец блаженствовал, скинув рубаху, починяя забор.

– Возьмем, к примеру, Дакара дель Регинала. Ты думаешь, он просто так меня оскорбил? Дурно воспитанный хлыщ насмехается над пленником? Ничего подобного! Он хотел, чтобы я ответил ему, хотел заставить меня выйти с ним на бой - следовательно, он по крайней мере достаточно хороший боец, чтобы наблюдающие за боем поняли, насколько я в форме.
– Отец покачал головой. Ну, или ты, раз уж так получилось.

– Я одержу победу, - сказал Торри, надеясь, что говорит достаточно уверенно. Отец фыркнул.

– Очень смело, но откуда тебе знать? И даже если так - мудро ли это? Он уселся по-турецки, сложив руки на животе.
– Нет. Ты не должен победить. Ты проиграешь, притом совершенно определенным образом. Помнишь, как у тебя появилась дурная привычка отрываться от противника?

Торри не нравился оборот, который принял разговор, а еще меньше ему нравилась критика, однако он кивнул.

– Чего плохого в том, чтобы отрываться от противника?
– небрежно произнес юноша.
– Если у человека крепкое запястье, а у меня оно крепкое...

– Когда ты отходишь, ты отпускаешь клинок противника. Так вот: как можно раньше - прежде чем он успеет оценить твой глазомер и силу запястья отступи, причем так, чтобы твой клинок ушел в сторону...

– Может, мне ему просто так запястье подставить?

– О том и речь. Не двигайся вперед, просто замедли руку.
– Отец мгновение помолчал, размышляя.
– Да, это пойдет: ты горяч, но побаиваешься укола и не сближаешься с противником. Он целит тебе в запястье - осторожно, если ему случалось попасться на эту удочку, - а ты опаздываешь с защитой. Отец кивнул, словно соглашаясь сам с собой.
– Должно получиться.