Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
Он говорил легким тоном, но мои пальцы нашли старый шрам под его волосами. Сейчас он был не толще нити, но когда-то это была глубокая рана восьми дюймов длиной, нанесенная топором. Я знала, что она чуть не убила его; он лежал при смерти во французском аббатстве четыре месяца, и долгие годы страдал от ужасных головных болей.
— То есть ты… перестал слышать музыку после того, как получил травму?
Он коротко пожал плечами.
— Я слышу не музыку, но стук барабанов, — сказал он. — Я все еще чувствую ритм, но мелодия мне недоступна.
Я остановилась, не убирая рук с его плеч, и он обернулся с улыбкой,
— Не беспокойся, сассенах, это не так важно. Я пел не очень хорошо, даже когда слышал мелодию. А Дугал все равно не смог убить меня.
— Дугал? Ты действительно думаешь, что это был Дугал?
Меня удивила уверенность в его голосе. Одно время он подозревал, что Дугал мог быть тем человеком, который нанес ему смертельную рану, а потом, когда их застали его люди, он притворился, что нашел Джейми раненным. Но не было никаких доказательств, чтобы можно было сказать наверняка.
— О, да, — он тоже выглядел удивленным, но потом выражение его лица изменилось.
— О, да, — повторил он более медленно. — Я не думал… ты не поняла, что он сказал, да? Когда он умирал, я имею в виду.
Мои руки все еще были на его плечах, и я почувствовала, что невольная дрожь пробежала по его телу. Она передалась моим рукам и, поднявшись по ним вверх, приподняла мои волосы на затылке.
Ясно, словно в данный момент происходила передо мной, в моей памяти возникла сцена в мансарде каллоденского дома. Обломки мебели, разбросанные вещи, и на полу у моих ног Джейми, стоя на коленях, держит в объятиях выгнутое дергающееся тело Дугала; кровь и воздух пузырями выходят у того из раны в горле, сделанной кинжалом Джейми. Лицо Дугала, бледнеющее по мере того, как жизнь уходила из его тела вместе с вытекающей кровью, его жестокие черные глаза, уставившиеся на Джейми, его губы, говорящие что-то почти беззвучно по-гэльски… И Джейми с лицом, столь же белым, как у Дугала, уставившийся на губы умирающего человека, читая последние слова.
— Что он сказал?
Он склонил голову, когда мои руки поднялись, отыскивая старый шрам под его волосами.
— «Сын сестры или нет, но я должен был убить тебя там на холме. Потому что я всегда знал, что одному из нас не жить», — Джейми повторял слова Дугала спокойным тихим голосом, и бесстрастность его речи снова породила волну дрожи, на этот раз от меня к нему.
В кабинете наступила тишина. Звук голосов в кухне свелся к еле слышимому ропоту, как если бы призраки прошлого собрались там, выпить и вспомнить былое.
— Вот что ты имел в виду, — произнесла я тихо, — когда сказал, что примирился с Дугалом.
— Да, — он откинулся назад и, протянув руки, обхватил мои запястья. — Ты знаешь, он был прав. Рано или поздно, должен был остаться только один из нас.
Я вздохнула, и бремя моей вины уменьшилось. Джейми дрался и убил его, чтобы защитить меня, и я всегда чувствовала, что смерть Дугала лежит на моей совести. Но Дугал был прав, слишком многое было между ними, и если бы заключительный конфликт не произошел тогда, накануне Каллодена, он все равно случился бы в другое время.
Джейми сжал мои запястья и повернулся на стуле, все еще не отпуская их.
— Пусть мертвые хоронят мертвых, сассенах, — сказал он мягко. — Прошлое исчезло, будущее не наступило. А мы здесь вместе, ты и я.
Глава 36
Невидимые
В доме никого не было — прекрасная возможность для моих экспериментов. Мистер Баг с близнецами Бердсли отправились на мельницу Вулама; Лиззи и мистер Вемисс пошли помогать Марсали с новым суслом, а миссис Баг, оставив на кухне горшок овсянки и блюдо с тостами, прочесывала лес в поисках полудиких кур, которых отлавливала по одной и за ноги волочила в новый курятник, построенный ее мужем. Бри и Роджер иногда приходили на завтрак в большой дом, но предпочитали завтракать у себя, как и было на этот раз.
Наслаждаясь тишиной пустого дома, я поставила на поднос чайник с чашкой, сливками и сахаром и утащила его в мой хирургический кабинет. Утренний свет лился в окна золотым потоком. Оставив чай настояться, я взяла несколько стеклянных бутылочек и вышла на улицу.
День был прохладный, но ясный с чистым бледным небом, которое обещало потепление к концу утра. В настоящее время, однако, было холодно, и я радовалась теплому платку, накинутому на плечи. Вода в поилке для лошадей покрылась тонким ледком, но я решила, что она недостаточно холодна, чтобы убить микробы. Разбив лед каблуком, я увидела колеблющиеся длинные пряди зеленых водорослей, прикрепленные к стенкам корыта. Проведя по слизистой стенке горлышком одной из бутылок, я наполнила ее и отправилась дальше.
Другие образцы жидкости я взяла в леднике над ручьем и в грязной луже возле уборной, затем заторопилась домой, чтобы провести испытания, пока света было достаточно.
Микроскоп стоял на окне, где я установила его вчера, и сиял медью и зеркалами. Быстро капнув жидкости на подготовленные стеклянные пластинки, я наклонилась к окуляру с нетерпеливым предвкушением.
Овальное пятно света появилось в поле зрения и исчезло; я прищурилась и медленно, очень медленно покрутила винт… Ура! Зеркало стабилизировалось, и свет образовал прекрасный бледный круг, словно окно в другой мир.
Я зачаровано наблюдала, как инфузория туфелька, отчаянно бьющая ресничками, неслась в погоне за невидимой добычей. Поле зрения медленно смещалось по мере того, как капелька воды колебалась под действием микроскопических потоков. Я подождала еще некоторое время в надежде увидеть одну из быстрых изящных эвглен или даже гидру, но ничего не было кроме таинственных черно-зеленых остатков каких-то клеток и зеленых водорослей.
Я подвинула стеклышко туда и сюда, но не нашла ничего интересного. Что ж, у меня есть много других интересных вещей. Я ополоснула стеклянный прямоугольник в чашке со спиртом, позволила ему подсохнуть, потом опустила стеклянную трубочку в одну из мензурок, выстроенных перед микроскопом, и капнула жидкость на чистую пластинку.
Потребовалось немного поэкспериментировать, чтобы собрать микроскоп. Он хранился в ящике доктора Роулинга в разобранном виде, и его конструкция мало походила на современную мне версию. Однако линзы и зеркала были узнаваемы, и, отталкиваясь от них, мне без особых проблем удалось приспособить все части на свои места. Большей проблемой в это время года оказалось получение достаточного количества света, и я была взволнована, наконец, получив возможность проверить микроскоп.
— Что ты делаешь, сассенах? — Джейми с куском тоста в руке стоял в дверном проеме.