Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
— Можно. Однако пенициллин, вводимый уколами, намного более эффективен, особенно, при активной инфекции. К тому же сейчас у меня нет никаких средств для впрыскивания. И вообще, в данном случае раствор предназначен для предотвращения инфекции, а не для ее лечения. Теперь, если мы готовы…
Я предполагала, что пациента будет держать Джейми, но и Лиззи, и Джосайя настаивали, что в этом нет необходимости, Джосайя будет сидеть смирно, даже если Лиззи не станет держать его плечи. Лицо девушки было бледнее, чем у оперируемого, а острые маленькие
Я провела тщательный осмотр обоих мальчиков за день до операции, но еще раз бегло осмотрела горло, используя депрессор языка, сделанный из ясеня. Я показала Джейми, как держать его, прижимая язык, потом взяла скальпель и щипцы и длинно выдохнула.
Я взглянула в темные глаза Джосайи и улыбнулась, в них я увидела два моих крошечных отражения, выглядящих вполне уверенно и компетентно.
— Все в порядке? — спросила я.
Он не мог говорить с депрессором языка во рту и просто издал какое-то ворчание, которое я расценила, как согласие.
Я должна быть быстрой, и я была. Приготовления заняли несколько часов, операция — не более нескольких минут. Я захватила щипцами одну красную рыхлую миндалину, потянула к себе и быстро сделала несколько маленьких надрезов, ловко отделив слой ткани. Струйка крови потекла изо рта мальчика по подбородку, но ничего серьезного.
Я вытянула комок и бросила его в тазик, потом взялась за другую миндалину, повторив процедуру, только немного медленнее из-за того, что пришлось работать обратным хватом.
Все это заняло не больше тридцати секунд на каждую миндалину. Я вытащила инструменты изо рта Джосайи, и он удивленно вытаращился на меня. Потом он закашлялся и, наклонившись, выблевал в тазик маленький кусочек плоти со струйкой яркой красной крови.
Я схватила юношу за нос и, запрокинув его голову назад, затолкала ему в рот тампон. Когд а в него впиталось достаточно крови, чтобы я могла видеть места разрезов, я взяла каутер и прижала раскаленную лопаточку к большому кровеносному сосуду, кровь в меньших сосудах сгустится сама и закупорит их.
Слезы обильно потекли из его глаз, и его руки вцепились мертвой хваткой в края тазика, но он не дернулся и не издал ни звука. Я не удивилась, учитывая то, что я видела, когда Джейми удалил метку на его большом пальце. Лиззи все еще держала его плечи, крепко зажмурив глаза. Джейми похлопал ее по руке, и она резко открыла глаза.
— Ну, девчушка, с ним все закончено. Уведи его и уложи в кровать, хорошо?
Однако Джосайя отказался уходить. Немой, как и его брат, он яростно замотал головой и уселся на табурет. Он улыбнулся брату, на его бледном лице с окровавленными зубами улыбка выглядела ужасно.
Лиззи топталась между братьями, переводя взгляд от одного к другому. Джосайя поймал ее взгляд и указал кивком головы на Кезайю, который занял стул пациента и выставил подбородок, демонстрируя силу духа. Она ласково погладила Джосайю по голове и, подойдя к его брату, положила руки ему на плечи. Он повернулся и нежно улыбнулся ей, потом
Эта операция была более сложной, так как его миндалины были сильно увеличены и травмированы хронической инфекцией. Это было к тому же кровавое дело; полотенце и мой передник к концу операции были обильно забрызганы кровью. Я закончила прижигание и внимательно посмотрела на пациента, лицо которого было белее снега, а глаза остекленели.
— Все в порядке? — спросила я. Он не мог слышать меня, но мой вопросительный вид был достаточно красноречив. Его рот дернулся в попытке улыбнуться; он кивнул головой, потом его глаза закрылись и он свалился со стула, скорчившись у моих ног. Джейми ловко подхватил выскользнувший тазик.
Я подумала, что Лиззи тоже упадет в обморок от вида крови. Она действительно пошатывалась, но когда я сказала ей, она послушно подошла к Джосайе и села рядом с ним. Тот отчаянно сжал руки Лиззи и смотрел, как мы с Джейми приводили все в порядок.
Джейми поднял Кезайю, и мальчик лежал на его руках весь в крови, словно убитый ребенок. Джосайя встал на ноги, не сводя встревоженного взгляда с тела своего брата.
— Все будет хорошо, — сказал Джейми тоном абсолютной уверенности. — Я говорил вам, что моя жена — великая целительница.
Они все повернулись и с улыбками поглядели на меня — Джейми, Лиззи и Джосайя. Я почувствовала желание поклониться, но ограничилась ответной улыбкой.
— Все будет хорошо, — сказала я, повторяя Джейми. — Идите и отдохните.
Маленькая притихшая процессия вышла из комнаты, а я осталась убрать инструменты и прибраться.
Я чувствовала себя очень счастливой, во мне пылало чувство удовлетворения, которое следует за успешно выполненной работой. Я давно не делала подобные операции; условия восемнадцатого столетия не позволяли проводить множество хирургических вмешательств, за исключением вызванных чрезвычайными обстоятельствами. Без анестезии и антибиотиков серьезная хирургия была слишком трудной и очень опасной.
Но, по крайней мере, теперь у меня был пенициллин. «И все будет в порядке», — думала я, напевая под нос и гася спиртовку. Я чувствовала это в плоти мальчиков, к которой прикасалась во время работы. Им не угрожали никакие микробы, никакая инфекция не сведет на нет результаты моей работы. В медицинской практике всегда существовал фактор удачи, но сегодня весы качнулись в мою пользу.
— «И все благо, — процитировала я Адсо, который материализовался на столешнице, деловито облизывая одну из чашек, — и всяк взыскующий обрящет». [128]
128
Томас С. Элиот «Четыре квартета» (перевод С. Степанова)