Огненный крест

Денисов Николай Васильевич

Скончался протодиакон Николай 7 мая 1997 года в госпитале Толстовского фонда в Валей-Коттедж и похоронен на кладбище монастыря Ново-Дивеево в Спринг-Валлей, Нью-Йорк.

Стихи Николай Кадьян начал писать еще в кадетском корпусе. Во время учебы, в 1928 году, митрополит Антоний Храповицкий издал сборник стихотворений юного поэта. Он оказался единственным прижизненным изданием Николая Кадьяна.

Протодиакон Николай Кадьян

Загорался маяк...

Доживу ли до светлого дня Воскресенья России из пепла? В эти годы в душе у меня То слабела надежда, то крепла. Много

раз перед взором моим Рисовался мираж Воскресенья, Чтобы вскоре, исчезнув, как дым, Вызвать бурю тоски и сомненья. Но как только отчаянный мрак Проникал в истомленную душу, – Вдалеке загорался маяк, Предвещая желанную сушу. И мгновенно в груди у меня Пробуждались надежды былые, Что дождусь я великого дня, Дня, в который воскреснет Россия!

Ко дню св. Владимира

Православной веры семена святые В душах предков наших князь Владимир сеял, И народ с любовью семена взлелеял: Из любви да веры – выросла Россия! Проходило время, целый ряд столетий Незаметно канул в вечности бездонной... Русь не раз сходила со стези исконной, Падая духовно в морок лихолетий, Чтобы со слезами, с воплем покаянья К непорочной жизни возвратиться снова: Святости минувшей крепкая основа Обновлялась чудом в годы испытанья. И теперь в дни скорби верим мы, страдая, Что бурьян не сможет заглушить растений, И, пройдя горнило неземных мучений, Возродится снова наша Русь Святая! Монреаль, Канада. 1959

* * *

Кто из зарубежных русских поэтов написал нижеследующие стихи о князе Олеге, неизвестно. Полагаю, кто-то из кадетской среды. Князь Олег, отважный русский воин, был сыном поэта К.Р., любимого Начальника всех российских кадет – Великого Князя Константина Константиновича Романова.

Двадцатидвухлетний князь Олег, рвавшийся послужить Отечеству, в мае 1914 года был зачислен Государем корнетом в Лейб-гвардии Гусарский полк. В начале августа полк прибыл «на театр военных действий», как принято было говорить в ту пору. В сентябре гусары столкнулись с противником. Конный разъезд немцев, наскочив на эскадрон русских гусар, немедленно стал уходить. Князь Олег с разрешения эскадронного командира принял участие в преследовании неприятеля. И успешно. Немцы, потеряв в перестрелке несколько человек, были пленены. Но один из раненных врагов с земли выстрелил в князя Олега. Спасти его не удалось. В тяжких мучениях, не теряя самообладания, отважный князь Олег умер в госпитале – в Вильне...

Много десятилетий спустя, в своём нью-йоркском изгнании, так вспоминала о своем брате «старшая сестра всех русских кадет» Великая княжна Вера Константиновна Романова: «На войне он рвался в бой, но его берегли. Он, кстати, вел полковой дневник. (И писал стихи). Наконец ему разрешили принять участие в атаке. Около Владиславова, у фольверка, прусак выстрелом тяжело ранил Олега. Орден св. Георгий он получил перед самой смертью. Отец привез ему крест нашего деда, генерал-адмирала Константина Николаевича. Брат обрадовался: «Крестик Анпапа»...

Смерть брата особенно тяжело отразилась на отце, она ускорила его кончину. Олег был единственным из нас, кто пошел по стопам отца в литературе».

Еще одно трогающее до слёз воспоминание о брате Олеге княжны Веры Константиновны я нашел, разбирая старые бумаги председателя русских кадет в Венесуэле Георгия Григорьевича Волкова: «...Моей сестре, в миру Татьяне, в иночестве Тамаре, подарили

щенка-сенбернара. Получила она его от своей воспитанницы Татьяны Васильевны Алсуфьевой – по прозвищу «Тянь-зинь». Когда щенок подрос, сестра дала его нашему брату Олегу. Назвал он его Тимофешкой. Помню этого чудного ласкового пса у нас в имении Осташево Московской губернии – на стыке Волоколамского, Можайского и Звенигородского уездов...

В 1924-м или в 25-м году моя мать и я встретили в Дрездене некую Маргариту Владимировну Шлиппе, которая рассказала нам, что в

1920 году она ездила из Москвы в Осташево за провизией. До Волоколамска от Москвы сто восемнадцать верст, дальше, до Осташева, еще двадцать. Дом наш был разрушен. В одичалом парке могила брата Олега была цела. И над ней стоял деревянный футляр-домик – защита от непогоды. Олега там похоронили по его желанию: у «красного обрыва» на красивом берегу реки Рузы. Брат был смертельно ранен в самом начале Первой мировой войны... Тимофешка в 1920 году был жив, имел корзину, с которой ходил по избам, и мужики делились с ним последним куском хлеба. Когда корзина наполнялась, верный пёс шел на могилу хозяина, где жил, спал и ел...

Мать и я чуть не расплакались от этого трогательного рассказа.

В 1922 году местные хулиганы решили, что в гробу у брата может быть золото. Раскопали могилу, но не могли открыть цинковый гроб. Разрезав его, они добрались до тела, которое не истлело, лишь потемнело, вероятно, из-за металлического гроба. Ничего, конечно, не найдя, все хотели выбросить. Заступился священник. И ему разрешили перенести гроб на кладбище около церкви – по другой, левой, стороне реки Рузы. Но со временем церковь разобрали на кирпичи, построили какие-то здания. И кладбища, и могилы брата больше нет...»

Неизвестный автор

Князь Олег

О, юный витязь, князь Олег! Герой невинный и прекрасный! С душой еще по-детски ясной И чистой, как нагорный снег! Ты мирных дней оставил дело, Что совершал ты в тишине, И как Георгий на коне В ряды врагов врубился смело. И первым очутился ты, Герой, средь вражеского стана... Потом – зияющая рана И мрак могильной темноты. Смерть как цветок тебя скосила На пажитях родной земли... А сколько б дать еще могли Твои душа, и ум, и сила... Но ты судьбой на утре дней Отозван к горнему Престолу... И кто главы не клонит долу Пред светлой памятью твоей? Нет в мире скорби безысходней Терять того, кто так любим... Благословение Господне Над милым именем твоим! Смерть беспощадно и безгласно Сломала молодой побег... Но память о тебе прекрасна, О юный витязь, князь Олег!

* * *

Стихотворения трех авторов, напечатанные ниже, князя Федора Касаткина-Ростовского, Владимира Сирина и Алексея Ачаира, не встречались мне в кадетских изданиях. Взяты они из разных источников, в том числе из белогвардейского журнала «Наши вести», выходящего в США. Это часть пронзительной исповеди русских офицеров, отторгнутых революцией и гражданской войной из пределов родного Отечества, которому они служили. С честью и отвагой, как и полагается русскому воину, защитнику родной земли.

За кордоном, оказавшись не у дел, без средств к существованию, не считаясь с военными, дворянскими – княжескими, графскими – званиями, титулами, брались за любой труд, чтоб не умереть с голоду. Работали грузчиками, шоферами, слесарили в мастерских, нанимались простыми матросами на суда, крестьянствовали в отдаленных уголках Южной Америки, выступали на аренах цирков, нанимались гувернерами в состоятельные семьи, а то и служили в иностранных армиях...

Великая русская трагедия сочилась по всему миру.