Огненный подарочек в академии
Шрифт:
— Ну и что, — сказала Эбби, — это, конечно, не чёрный котёнок, но тоже ничего, — вздохнула она. И тут произошло удивительное, резиновая масса на её плече собралась в маленького кота и потёрлась об её щёку. — Ой, — девушке пришлось вывернуть шею, чтобы взглянуть на своего изменившегося фамильяра, — киса!
Через минуту она радостно держала на руках и гладила гладкое тельце.
— Он совсем как живой, — уверяла она меня и светилась от счастья. — Даже слегка тёплый. Вот потрогай! — протянула ко мне комочек.
Он действительно был словно настоящий кот, только удивительно
— Так и назову его — Капля, раз это любимое его состояние, — решила Эбби.
А вот вернуться на занятие без наших фамильяров оказалось невозможно. Сколько мы их не пытались оставить в комнате, они всё равно оказывались с нами. Провозившись, мы опоздали на лекцию, за что заработали от профессора Штуца выговор. Но это было полбеды. Когда мы всё-таки уселись и достали тетради для конспектирования, профессор отчего-то решил провести опрос по тематике прошлых занятий.
— Морифлэй, — указал он на Эбби указкой, — а ну, порази нас знаниями! Расскажи, что ты знаешь про дроу.
Эбби медленно поднялась, хотела поправить юбки, но вспомнила, что с некоторых пор у неё их всего две.
— Дроу? — переспросила она, наморщив лоб.
Я точно знала, что эту тему Эбби читала, но девушка почему-то мешкала, словно не хотела говорить о них.
— Да, дроу, — подтвердил профессор, снимая пенсне и устало потирая переносицу.
— Это достаточно могущественная и высокомерная раса, — глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, начала отвечать Эбби, — населяющая миры второй планетарной системы. Они в большинстве своём воинственны, вероломны и жестоки. Славятся междоусобными воинами, благодаря этому ценятся, как наёмники. Но ожидать от них преданности не стоит, как правило, защищают хозяина, только пока он платит. В большей своей массе — темнокожие, но есть планеты, где цвет кожи может быть другим. Как правило, живут в подземных городах, не очень любят солнце, но в отличие от вампиров переносят его. Считается, что когда-то это были эльфы, проигравшие войну и изменившие среду обитания.
Эбби замолчала, смотря на профессора Штуца.
— А кому они поклоняются, Морифлэй? И на чём основаны их заклятия.
— Поклоняются в основном тёмным силам и Луне. Культы, как правило, кровавые. Боги и богини миров Хаоса. Заклятия на смерти, — едва слышно проговорила Эбби.
— Что вы там бормочите, адептка! Вы что, не готовы? — вдруг разозлился профессор.
Я удивлённо смотрела на обычно спокойного профессора Штуца. Что это на него нашло? Его обычно бледное лицо сейчас покрылось красными пятнами. В аудитории повисло напряжение. Все смотрели, затаив дыхание, и не могли понять, что происходит, ведь Эбби почти всё рассказала, что он нам давал по этой расе. Более досконально мы их ещё не рассматривали.
— Я никак не могу уяснить, — продолжил бушевать профессор, — что, так трудно изучить расу одного из многочисленных миров? Почему вы так безответственно подготовились? Если вы не можете освоить знания, значит, берите репетиторство, — подвёл он, наконец, черту.
И я поняла, что профессор
— Мне конец, — прошептала она в стол, — отец никогда не станет за меня платить лишнего. Что же мне делать?
Пока она причитала, Капля переместилась на потолок и зависла над головой профессора, который теперь обтирал платочком лицо и шею. Я подёргала Эбби за юбку и указала глазами на потолок. Глаза девушки расширились от ужаса. Капля медленно растягивалась, словно она из мёда. Хлоп, и она упала прямо профессору на макушку, мгновение, и растеклась, забивая ему рот и нос.
— Што это?! — попробовал заорать глухим голосом профессор Штуц. — Упелите неметленно это песопласие!
Через полчаса мы с Эбби стояли в приёмной у господина ректора. Мимзета Бибил окинула нас насмешливым взглядом.
— Что натворили? — поинтересовалась она.
— Взяли фамильяров на занятие, — вздохнув, ответила я.
— И? — выгнула идеально прорисованную бровь секретарша.
— Ну, профессор Штуц слегка пострадал от нападения фамильяра Эбби, — снова сказала я, потому что полуэльфийка стояла повесив нос, и разговаривать не собиралась.
— Он его съел? — предположила Мимзета. — Хотя не отвечай, раз он здесь, значит, убийство не состоялось. Покажешь страшного зверя, способного довести профессора?
— Вот, — Эбби протянула на ладошке Каплю.
— Ой, какая прелесть, — бледно-голубые глаза секретарши слегка позеленели, я даже поморгала, думая, что у меня начались галлюцинации. Нет, они на самом деле поменяли цвет. — Я думала, что они больше не появляются. Эбби, — подняла она на неё внезапно заблестевшие глаза, — это же у тебя морфом. Он может принимать любые формы. Вот смотри. Ты мой хороший, — прошептала она Капле, поглаживая её, — я так люблю пёсиков.
Мгновение и маленький чёрный щенок заскакал по столу, беззвучно лая на нас.
— Видела? — улыбнулась Мимзета. — Он может так кого угодно изобразить. Он, наверное, у тебя недавно?
— Утром появился, — Эбби, наконец, перестала изображать из себя убитую горем, — откуда вы про них знаете?
— Про морфомов? У меня когда-то был такой. Только он не был моим фамильяром, мне его подарили на день рождения.
— Они разве из нашего мира? — удивилась Эбби.
— Нет, конечно. Но там, откуда я родом, есть ловцы, которые умеют выманивать вот таких маленьких и бестолковых, и делать их домашними любимцами. Это же здорово, когда у тебя есть то собака, то кот, то кролик.
Внезапно на её столе зазвенел звоночек.
— Проходите. Ректор ждёт вас, — громким голосом возвестила она. — Не бойтесь, — шепнула нам вслед, — он не злой.
Не злой Оливер Лаун пообещал отчислить нас, если мы ещё раз явимся на занятия в аудитории с фамильярами. Я молчала, по договорённости с дядей, мы скрывали, что хорошо знаем друг друга. Встречались, только когда не злой ректор требовал меня к себе, да и на полигоне, куда он часто приходил, чтобы хоть как-то помочь мне.
— И что нам теперь делать? — недоумевала Эбби. — Как можно запереть Каплю? Она ведь в любую щель просочится.