Огненный шторм
Шрифт:
Рассекаем воду в пяти футах друг от друга.
— Готов поплавать с акулами?
Не могу сказать, что я в восторге от подобного предложения.
— Это такая метафора, да?
— Увидишь, — многообещающе заявляет он и ныряет.
Набираю побольше воздуху и следую за ним.
Не столько риф, сколько подводная вулканическая площадка. Лавовые пещеры, гроты и кратеры.
И повсюду морская жизнь.
Причем не то чтобы мелкие рыбешки. Морские окуни весом по две сотни фунтов снуют, словно буксирные катера. Рядом разыгрался
Даркон неплохо плавает. Улыбается мне и ныряет глубже.
На уши начинает давить, но сдаваться я не собираюсь, нет уж. Когда я вместе с Эко нырял смотреть останки корабля, то не мог обойтись без ее помощи, а когда смотрел девственный риф, глотал красную бусину, но здесь видно дно. Собираюсь с духом и плыву за Дарконом.
Мимо не спеша шлепает ластами черепаха-каретта — величиной со столик для пинг-понга. Даркон пристраивается покататься у нее на спине — совсем как Эко. Так странно смотреть на него верхом на черепахе: погубитель океана играет со старым мирным морским великаном.
Тут же вспоминаю черепаху, которую тащил по палубе «Лизабетты» — и как ее расколотый панцирь хлюпал «пап, пап, пап». Полный боли взгляд черепахи, когда я сбросил ее по аппарели. Знала бы эта…
Внезапно все океанское дно накрывает исполинская тень. Больше, чем тень лодки-сигареты. Длиннее. Шире.
Поднимаю глаза и вижу его.
Это мой первый кит! Я не специалист, но не сомневаюсь, что это кашалот. Тупая голова. Горизонтальная лопасть хвоста. Морщинистое бурое тело со светлыми пятнами и полосами.
Как может такая махина так легко плавать?
Пытаюсь поприветствовать его на всех частотах. Здравствуй, кит. Здорово, Моби. Я тут плаваю с дьяволом. Подплыви, пожалуйста, прикрой меня. И кстати, где тут Пламенник?
Огромный кит не удостаивает меня и взглядом. Величественно уплывает прочь. Вот Эко бы обязательно до него докричалась. И Джиско тоже. Как жалко, что у меня нет этой телефонной линии.
Воздух кончается. Осталось секунд двадцать. Все, мне пора наверх.
Но вместо этого я ныряю за Дарконом еще глубже. Вот он, дух соперничества. Вечно от него одни неприятности.
Со дна, словно на воздушной подушке, стартует скат-манта. Самый крупный омар, какого я только видел, выходит из темного грота погрозить мне клешней.
Ко мне взывает Пламенник. Он так близко. Давай, Джек. Найди меня. Скорей. Такое чувство, что я до него сейчас рукой дотронусь.
А вдруг он в том гроте, где живет омар? Или в загадочной лавовой пещере, манящей во тьму?
Узнаю, когда доберусь сюда в следующий раз. Легкие начинают пылать. Все. Пора наверх.
И тут, словно по заказу, я это чувствую. Ой. Ко мне подплывает что-то злое. Вспоминаю электрический разряд чистого зла, который я ощутил, когда шестижаберная акула напала на Эко. Сейчас он гораздо сильнее.
То, что проплывает у меня над головой,
Даркон плывет следом. Он знает, что это такое там, наверху, и поэтому специально притормаживает, пропуская меня вперед.
Я медлить не могу — а не то сейчас открою рот и захлебнусь соленой водой. И уже нет времени возиться с ожерельем Эко, чтобы снять с него красную бусину.
Плыву к узкой тени лодки. Злая вибрация становится еще сильнее. Весь океан от нее так и бурлит.
В тени лодки спряталась другая, еще более темная тень.
Я понимаю, кто это, до того, как вижу ряды зубов. До того, как вижу мощные челюсти.
Отец предупреждал меня не о Дракуле и не о горгульях. Об акулах! Это — белая акула!
67
В длину футов двадцать. Две тонны хищной плоти. Акула видит меня и двигается ко мне.
За что ее прозвали белой? Она блекло-серая. Узкие щелочки глаз. Сами глаза — серые бусинки.
Смотрит, как я плыву прямо к ней в пасть. Думает о том, вкусный ли я. Что откусить сначала, что оставить на потом.
Открывает пасть. Выставка ножей. Несколько рядов сверкающих белых клинков.
Я в десяти футах от нее. Уйти на глубину не могу. И обогнуть акулу тоже не могу — она под самой лодкой. Мне придется пройти мимо нее, рядом с ней, дальше нее.
Оружия у меня нет — только голые руки. Голубая вспышка! Отцовские часы!
Вспоминаю, как Эко дралась с шестижаберной акулой. Тогда кулон у нее на ожерелье вспыхнул, как прожектор, и на миг ослепил акулу.
Секунды мне хватит. Ну, раз-два-три, елочка, гори!
Ничего не происходит.
Я так близко от белой акулы, что вижу, какие зубы вонзятся в меня сначала, а какие будут жевать потом.
Пасть распахивается на немыслимую ширину. Я уже чувствую зубы. Все, конец…
ЗЗЗЗИИИИП! Это не прожектор, это сверхновая. Часы ослепительно вспыхивают — прямо акуле в глаза. Белая акула изумлена и растерянна. Я извиваюсь и вкладываю все свои силы в один отчаянный рывок наверх.
Громадные челюсти смыкаются, но меня не задевают. Они снова распахиваются и снова смыкаются — в нескольких дюймах от моей правой ноги. Это не радует. У акулы прояснело в глазах. Она опять меня видит.
А радует то, что я ухватился за борт лодки. Акула подплывает, чтобы покончить со мной, но я подтягиваюсь и перемахиваю через борт.
Огромный треугольный плавник делает несколько печальных кругов, а потом этот зубастый кошмар уплывает искать себе добычу без всяких там цацек.
За другой борт лодки тоже хватаются руки. В кабину подтягивается Даркон. Жадно втягивает в себя воздух.
— Прекрасно, Джек. Браво.
— Почему она за вами не поплыла? — задыхаясь, спрашиваю я. — Кажется, я догадался. Это акула-людоед, а вы на самом деле рептилия.