Огненный воздух
Шрифт:
– Здравствуйте, – сказала тихо, но довольно жизнерадостно девушка и протянула Буторину руку. – Меня зовут Ольга, и я очень рада видеть советского человека здесь у нас!
Разведчик укоризненно посмотрел на Радека, но тот с улыбкой махнул рукой.
– Ничего страшного. Это моя племянница Ольга Балажова, а по совместительству и наша связная.
– Рад знакомству, – не выпуская из руки мягкую и нежную девичью ладонь, ответил Буторин. – Откуда вы так хорошо говорите по-русски?
– О, у меня очень много русских друзей. До войны я ездила и провела все лето в вашем «Артеке». Мы там готовили большое театрализованное представление для испанских детей. А потом я еще переписывалась с друзьями из Советского Союза. Я талантливая, – вдруг рассмеялась девушка. – Я знаю и русский, и немецкий, и даже
Девушка продолжала болтать, почти не умолкая, но, надо отдать должное, делала это относительно тихо и не создавая в доме суеты. Она поставила на газовую плиту чайник, нарезала хлеба, достала из шкафа банку овощного рагу и немецкую банку консервированных сосисок.
– Ты лучше бы к делу переходила, – строго сказал Радек, но не смог сдержать улыбку. – Человек к нам не харчеваться прибыл, а по делу.
Девушка кивнула, продолжая улыбаться, сунула руку за шкаф и достала оттуда сложенную в несколько раз карту местности, охватывающую и сам Прешов, и все его пригороды. Расстелив карту на большом столе в гостиной, она взяла вязальную спицу и задумчиво почесала ею свой затылок. Получилось это у девушки очень забавно. Совсем как у школьницы, которая увидела, что заданная на дом задачка не такая уж простая. В груди у Буторина пробежала теплая волна. Какие бесстрашные девочки сражаются и на фронтах, и в Сопротивлении во многих странах. А ведь вчерашние школьницы. Им бы косички заплетать да на танцы бегать. Над книжками в библиотеках сидеть. А ведь сидели, и над правильными книжками сидели, раз встали в один строй со взрослыми в этой страшной беспощадной борьбе. И ведь читали девочки и книгу Этель Войнич «Овод», и о Спартаке читали. Читали и восхищались мужеством, бесстрашием и величием духа этих людей, патриотов, борцов. Слезы глотали и читали. И вот когда пришла на ее землю коричневая чума, она, не задумываясь, встала в один ряд со взрослыми, с мужчинами, чтобы доказать, что она тоже готова жертвовать всем и даже своей жизнью ради своего народа.
– Смотрите, Виктор, – Ольга обвела кончиком спицы участок на карте. – Вот здесь, в районе болотистых низин реки Топля, самолет и упал. Многие видели его падение, а мальчишки даже бегали смотреть, да только испугались в болота лезть. Там, говорят, у одного хозяина в деревне корова утонула. Но это точно он, потому что видели, как двое спускались на парашютах. Как вы и сказали.
– А местные власти как себя ведут? Оцепление не поставили в тех местах?
– Вроде бы нет. Вчера еще его не было, хотя поисковые отряды какие-то там лазили, объезжали округу.
– Немцев там не видели?
– Нет, вот кого точно там не было, так это немцев. Их вообще тут давно никто не видел. Только свои, словацкие подразделения самообороны протектората, полиция.
Буторин рассматривал карту. К сожалению, она не была топографической. Просто административная карта с дорогами, населенными пунктами, мостами и другими элементами хозяйства. Хотя, где лес, а где открытое пространство, понять было можно. Хотелось бы понять гораздо больше, ведь ему предстоит пробраться в эти места и самому увидеть самолет, руками пощупать, убедиться, что это именно то, что ищет группа. Немцев нет, но это не значит, что они не появятся. Самолет еще секретный. И надо придумать, как побыстрее попасть туда и не вызвать подозрений ни у кого, особенно у местных жителей и полиции.
– Оля, ты где сейчас служишь? – спросил Буторин, не отрывая глаз от карты.
– Оля, – повторила девушка и тепло улыбнулась. – Меня так никто не звал уже очень давно. Только там, в «Артеке» у вас. Только у вас, у русских, такие теплые производные уменьшительно-ласкательные формы от имен… Я служу в отряде дорожной службы. Ведаю технической документацией. Не инженерной, конечно, а так – накладные, поступления материалов, расход материалов, наряды на работы, сроки. И вся такая вот ерунда.
– А хвост, значит, торчит?
– Торчит, Виктор, только хвост и торчит, поэтому самолет и искали долго. Его только вблизи можно увидеть.
Буторину стоило больших трудов уговорить Ольгу не сопровождать его. Девушку было просто не остановить в ее горячем порыве помочь русскому товарищу. Но
Это была перестраховка. Буторин не успел толком изучить местность и город, чтобы соваться безоружным в надежде, что сможет уйти от преследования вооруженного патруля проходными подъездами, дворами и темными улицами пригородов. Ситуация в городе, конечно, не такова, чтобы в каждом видеть вражеского разведчика, но ожидать повышенного внимания к месту падения самолета уже стоило. А именно туда Буторин и направлялся сегодня.
До старого полуразрушенного дома на окраине села Вылы он добрался под утро незамеченным. Здесь ему предстояло переодеться, спрятать свою городскую одежду. В образе дорожного рабочего Буторин должен был дойти до нужного места, а там, согласно обстоятельствам, выполнить задачу. Увидеть самолет, убедиться в том, что это нужный группе объект. Ольгу, которая рвалась помогать и всячески участвовать в этой разведывательной прогулке, пришлось просто прогнать. Правда, девушка не обиделась, а отнеслась с пониманием и держала кулачки возле подбородка, пока Буторин строго-настрого ей приказывал даже близко не появляться в той местности. Она только с готовностью кивала и грустно улыбалась, пытаясь заверить Виктора, что будет послушной.
Какая же она девчонка, вздохнул разведчик, выглядывая на улицу. Молодчинка! Такое удобное место заприметила и посоветовала. Здесь и переодеться можно, и переждать, и до дороги добраться, минуя внимание сельчан. А там уже и дела никому нет, откуда тут появился рабочий. Надо ему что-то там ремонтировать, вот он этим и занимается. Спокойно, методично, без лишнего шума. По легенде, «рабочий» был глухонемым.
Буторин уже больше часа шел по дороге. В трех местах он останавливался, вынимая выбитый из дороги большой камень. Он вычищал посадочное место и укладывал камень назад, закрепляя его раствором, который замешивал в старом ведре. Дважды мимо проезжали на телегах местные крестьяне, равнодушно поглядывая на рабочего. По взглядам Буторин понял, что подозрения и интереса он не вызывает. Значит, он выглядит вполне буднично. Потом проехала машина с каким-то начальством, а недавно появились и полицейские.
Мотор мотоцикла стал слышен почти за полкилометра на открытом пространстве, но Буторин решил, что ему надо задержаться и изображать работу, когда мимо будут проезжать полицейские. Так надежнее, чем встреча с рабочим, который катит тачку в неизвестном направлении вдали от окраин города. Работа нашлась тут же, на небольшом мосточке, у которого покосился опорный столб в самом начале перил ограждения. Полиция подъехала, когда Буторин откопал основание столба, закрепил его и теперь засыпал ямку землей и утрамбовывал ее там. Полицейские проехали медленно, разглядывая рабочего, но так и не остановились. Надо было спешить, потому что путь впереди еще длинный и до ночи следовало вернуться назад. Вполне могла поступить новая важная информация и от подпольщиков, и от Шелестова.
До того места, откуда удобнее напрямик пройти по болоту к упавшему самолету, если верить Ольгиным сведениям, было не больше километра. Буторин прикинул свои возможности. Если он и дальше будет двигаться по дороге и имитировать ремонт при приближении кого угодно из словаков, пусть даже и не полицейских, то ему тут ковыряться в дорожном полотне до самой ночи. Появляться здесь завтра в том же виде и с этой дурацкой тачкой опасно. Любой здравомыслящий и облеченный определенными полномочиями человек заинтересуется тем, почему тут околачивается этот тип. Все выяснять нужно сегодня, с первого раза. Тем более что завтра все вокруг этого болота может быть уже оцеплено не только полицией, но и армейскими подразделениями. Возможно, что и не из состава сил самообороны протектората, а немецкими. Платов предупреждал о такой возможности. В Берлине не дураки, там прекрасно понимают, что Красная Армия наступает такими темпами, что в любой момент можно ожидать обрушения фронта, как, например, в Белоруссии или в Румынии.