Огненный Зверь

Солодкова Татьяна

Когда мы вошли, пять пар глаз уставились на нас.

Кто же из них? Кто?

Я задавала себе вопросы, но ответа не находила. Подозревать каждого? Но как же тогда вообще общаться, сидеть за одним столом?

Я бросила на Кирилла быстрый взгляд, его лицо было непроницаемым. Я решила, что он старается просканировать настроение каждого, и очень надеялась, что ему удастся почувствовать предателя. Хотя эта надежда была слабой, если Черные Капюшоны ни разу не прокололись и не вызвали подозрений, то глупо было

рассчитывать, что они допустят ошибку именно сейчас, когда они являются хозяевами положения.

– Как ты?
– первым нарушил тишину Андрей, у него на лице было совершенно детское сочувственное выражение.

– Жить буду, - отозвался Кирилл.

В этот момент Леночка вскочила со своего стула и кинулась ему на шею.

– Кирюш, скажи, что это все неправда, - всхлипывала она.
– Что он жив. Скажи!

Я молча отошла в сторону, поборов в себе желание ударить Леночку. Нет, я вовсе не ревновала, это было бы глупо. Но меня ужасно злило, что она, вместо того, чтобы поддержать Кирилла, наоборот, льет слезы и ищет у него утешения.

Я села на свое обычное место за столом как раз в тот момент, когда Кирилл отстранил ее от себя.

– Правда. Старика больше нет.

Леночка всхлипнула еще раз, размазывая слезы по лицу.

– Но как это произошло? Это Капюшоны?

И она снова сделала попытку повиснуть на Кирилле.

– Лена!
– первым не выдержал Ковров.
– Прекрати истерику! Если ты сядешь и дашь ему сказать хоть слово, мы все всё узнаем.

Леночка отчаянно закивала, давясь слезами, и побрела на свое место. Глаза остальных обратились на Кирилла.

Он адресовал Коврову благодарный взгляд за то, что он избавил его от девчонки и прошел к другому концу стола. Не было в его движениях ни заминки, ни паузы, но мне казалось, что я физически чувствую его сомнения, куда сесть. Решительным движением Кирилл отодвинул стул во главе стола и занял место, всегда принадлежащее его отцу.

Я была вынуждена признать, что он сделал правильный выбор. Вести это собрание предстоит ему, и с этого места ему будет виден каждый. Хотя я прекрасно понимала, что ему было нелегко принять решение занять этот стул.

– Вчера вечером Владимир Петрович выпил сильнодействующее снотворное с коньяком и скончался, - начал Кирилл.
– Предупреждая ваши вопросы, скажу сразу, у полиции и медиков не возникло сомнений: он сделал это намеренно.

– Самоубийство?
– ахнул Молотов, потом зажал себе рот рукой.
– Простите, - смущенно пробормотал он.

– Именно, - на лице Кирилла была безупречная маска спокойствия, голос ровный.
– Владимир Петрович покончил с собой.

Ковров выругался.

– А записка? Объяснения? Почему?!

– Он не оставил ни записки, ни кодированного сообщения, ни сигнала из космоса, - Кирилл сразу же перечислил

всевозможные и невозможные варианты, чтобы не допустить дальнейших предположений.

– И как это понимать, черт возьми!
– теперь Ковров напоминал коршуна, как никогда.

– Я не знаю, - Кирилл говорил так искренне, так убежденно, что я не сомневалась, не знай я правду, я бы сразу же поверила каждому его слову.
– Возможно, он что-то увидел в своих видениях, что-то, что нам знать не дозволено.

– Но бросить нас сейчас!
– Ковров рвал и метал.
– Черные Капюшоны подобрались к нам близко, как никогда. Мы нуждаемся в нем!

– Антон, - укоризненно произнес Молотов, положив руку ему на плечо, - тише, мы ведь не знаем всех обстоятельств.

– Без старика нам всем каюк, - не унимался Ковров.

– Возможно и так, - спокойно ответил ему Кирилл.
– Но мы все хорошо знали Владимира Петровича, и всем известно, что он ничего не делал просто так. Если он решил уйти из жизни, значит, это было необходимо.

Что ж, нужно было отдать Кириллу должное, он не раскрыл карты перед предателем и в то же время сказал для других практически всю правду, только без упоминания о письмах.

– И что теперь делать?
– раздался с другого конца стола тоненький голосок Пети.
– Что теперь с нами будет?

– Ничего не изменится, - заверил Кирилл.
– Естественно, никто никого силой не держит, но для тех, кто останется, все будет по-прежнему. Если ты боишься прекращения финансирования, то можешь не беспокоиться, все обещания, которые дал Владимир Петрович, я сдержу.

– А офис? А собрания?
– всхлипнула Леночка.

Кирилл задумался, барабаня пальцами по столу.

– Я не вижу смысла в ежедневных собраниях, - сказал он, наконец.
– Никто не станет спорить, если я скажу, что все мы приезжали сюда каждое утро исключительно ради старика, чтобы поговорить с ним и услышать именно его совет. Но если отказаться от офиса и прекратить собрания вообще, мы все просто потеряем связь. Мое предложение - собираться раз в неделю, например, по пятницам и обсуждать, что у кого произошло. В конце концов, у каждого есть свои обязанности, и они лежат за пределами офиса.

– А я?
– Леночка окончательно раскисла.
– У кого я теперь секретарь? У пустого кабинета?

– В ближайшую неделю, ты секретарь у меня, - отрезал Кирилл.
– Мне понадобится помощь, чтобы разобраться с бумагами старика.

– А потом?
– всхлипывала она.
– Кому я нужна потом?

Мне снова захотелось применить к ней физическую силу. У Кирилла умер отец меньше суток назад, чего они все на него напали? Можно подумать, она сам знает, что будет потом. Ему бы с текущими делами разобраться и для начала хотя бы похоронить старика.