Огненный Зверь

Солодкова Татьяна

"Тшш", - попросила я, обсудить все случившееся со Зверем мы успеем и позже, когда Кирилл уйдет, а в том, что он скоро уйдет, я не сомневалась.

– Теперь ты можешь мне рассказать о том, что случилось вчера?
– спросил Кирилл, прервав мое им любование.

Я тут же помрачнела. Илона... Это утро было счастливым до безобразия, если не думать о том, что произошло вчера.

Я, не понимая, посмотрела на него. Что именно он хотел от меня услышать?

Все же в общении с эмпатом есть определенные плюсы, мне не пришлось озвучивать свой вопрос.

–

Посмотри на ситуацию с моей стороны. Ты звонишь мне, давясь слезами, рассказываешь, что Илону убили Черные Капюшоны, говоришь, куда ехать, я приезжаю и нахожу тебя в состоянии полуистерики-полукомы прямо на месте преступления в машине этого лейтенанта... как там его?

– Мартынова, - глухо подсказала я.

– Мартынова, - эхом повторил он.
– А в твоих чувствах, кроме боли и скорби, отчетливо читалось чувство вины. Когда я выясняю подробности, оказывается, что охрана офиса видела, как вы с Илоной уехали в пятницу после работы вместе на ее машине. Не слишком ли много тебя в этой истории? Естественно у меня возникли вопросы.

Я задохнулась от понимания и обиды. Вот почему он никуда не торопился, вот почему нянчился со мной и терпел мое неадекватное поведение. Ради информации, а вовсе не ради меня.

"Ну, началось", - недовольно пробормотал Зверь.

Кирилл отреагировал так же.

– Полагаешь, я торчу здесь все это время только ради этого вопроса?

Я вздрогнула, его голос даже близко не напоминал тот вежливый спокойный тон, которым он обычно со мной разговаривал. Я сразу заметила, что сегодня Кирилл не прятался под свою равнодушную маску, сейчас же я еще раз убедилась, что от этой маски не осталось и следа. Он был раздражен, обижен, уязвлен моими подозрениями.

– Я...
– я не успела ответить, что я вовсе ничего такого не думала, но Кирилл перебил меня.

Оказалось, его может "нести" не меньше меня, когда мое раздражение достигает апогея.

– Можешь не сомневаться, - продолжал он все тем же необычным тоном, - если бы мне нужна была от тебя только эта информация, я бы выудил ее из тебя еще вчера, прямо там на стройке, надавал бы пару тумаков, чтобы очнулась, и выяснил бы все, что мне необходимо, а потом запихал бы обратно в машину этого Мартынова и поехал по своим делам, - с каждым его словом мне становилось все более и более стыдно за то, что я действительно могла о нем так подумать. Он почувствовал и это: - И не надо теперь этого стыдиться! Если ты так подумала, значит, ты считаешь меня двуличным подлецом, способным играть на чужих чувствах?
– его голос стал тише.
– Тогда я не понимаю, как ты можешь испытывать ко мне те эмоции, которые испытываешь, и одновременно считать меня расчетливым и бессердечным.

Видимо, привычка держать себя в руках, все же взяла верх, он замолчал, хотя я просто физически чувствовала, как в нем все еще кипит возмущение.

"Извинись сейчас же, - высказался Зверь.
– Вот сейчас ты действительно незаслуженно обвинила человека".

Если даже Зверь встал на сторону Кирилла, которому он никогда не симпатизировал, значит, я действительно далеко зашла в своих подозрениях.

Но извиниться? Я сегодня уже ни один раз говорила это слово: "прости" - но мне казалось, сейчас Кирилл не должен услышать простые извинения, он заслуживает объяснений.

– Несмотря на то, что ты прочел мои чувства, ты понял меня неправильно, - я заговорила тихо, тщательно подбирая слова.
– Просто мне было проще поверить в то, что ты остался со мной из-за желания добыть сведения, чем из-за того, что я для тебя что-то значу.

– Почему?
– короткий прямой вопрос.

И тут уже понесло меня:

– Да потому, что я отвратительный человек! Я умею только разрушать, а не строить! Я в последнее время только и делаю, что обижаю людей! И я не могу понять, почему ты нянчишься со мной, потому что на твоем месте, я бы не посмотрела в сторону такой, как я!

Ну, вот и все, сказала, выплеснула. Хотелось реветь, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. Я просто замерла, как вчера в машине Мартынова, уставившись в одну точку, не шевелилась и дышала через раз, чтобы ничего не чувствовать.

Я услышала звук отодвигаемого табурета, но никак не отреагировала и не шелохнулась.

Кирилл подошел, присел на корточки передо мной, чтобы попасть в зону видимости, так как я опустила глаза. Он вздохнул и взял меня за руки.

– Я не должен был так реагировать.

Теперь еще он извиняется, мне стало еще хуже.

– Не надо опять надевать маску!
– почти выкрикнула я.
– Не прячься! Тебе не за что извиняться. Не извиняйся передо мной, что не сдержал чувства под маской!

Он устало потер переносицу.

– Ты когда-нибудь сведешь меня с ума своей реакцией.

– А ты меня своим самоконтролем, - в ответ буркнула я.

Я удивленно распахнула глаза, увидев на его губах улыбку. Он все еще сидел передо мной и держал мои руки. Я освободила одну из них и коснулась его щеки.

– Не сердишься?
– прошептала я.

Он покачал головой:

– Уже нет, - его улыбка выглядела искренней, а не из-под маски.

Мое сердце забилось сильней от этой улыбки, и я поняла, что еще пара минут, и я сама брошусь к нему в объятия, и тогда уж точно не расскажу ничего об Илоне. Илона была хорошим человеком, она заслуживала, чтобы о ней горевали, а не тут же на следующий день после ее смерти забыли и отдались своим собственным чувствам. Еще ведь нужно было организовать похороны.

Придя к таким выводам, я решительно встала и прошла к чайнику.

– Давай еще по кружке кофе, и я все тебе спокойно расскажу. Хотя, по правде говоря, рассказывать особо нечего.

Кирилл кивнул и, как прилежный школьник, вернулся на свой табурет.

Я, на этот раз не торопясь, наполнила наши кружки и поставила на стол, потом тоже села.

– В пятницу после собрания Илона впервые со мной заговорила, - начала я, пытаясь правильно выстроить цепочку событий и ничего не пропустить.
– Она хотела мне что-то сказать, но нам помешал Андрей со своими шуточками, и она передумала, предложила вечером встретиться и поболтать.