Огни на равнине
Шрифт:
Однажды днем я специально перебрался метров на пятьдесят в сторону от своего наблюдательного пункта, чтобы увидеть загадочный объект в новом ракурсе. И, напрягая зрение, сумел разглядеть вертикальную планку, перекладину… Внезапно меня осенило. В небе сверкал крест!
Я содрогнулся. Долгое одиночество негативно отразилось на моей психике: все новое, непривычное выбивало меня из колеи, вселяло страх. Воссиявший символ христианской веры вверг меня в шоковое состояние.
Крест, по всей видимости, венчал церковь. Обычно храм является самым высоким зданием в любой филиппинской деревне. Вывод напрашивался сам собой: по ту сторону леса находился поселок. Вокруг церкви лепились
Американские корабли не стояли на рейде в заливе, значит, в поселке обитали только местные жители, филиппинцы. Однако, какими бы набожными и благочестивыми ни оказались эти люди, мне от них нечего было ожидать, кроме злобной, яростной враждебности. Я же не питал к ним ненависти. Но ни на секунду не забывал и о том, что наши страны находятся в состоянии войны. Мы были врагами и не могли испытывать друг к другу нормальные человеческие чувства, в том числе и те, которые символизировал крест, сиявший в небе.
Этот крест объединял моих недругов, для меня же он являлся символом опасности, а не любви.
Я не мог отвести глаз от лучезарного креста. Над ним медленно пролетел самолет. Солнце уже клонилось к западу, его лучи, точно золотые стрелы, пронизывали сизую дымку, затянувшую горизонт. Я покинул свой наблюдательный пункт и ночь провел без сна, размышляя о кресте.
В последнее время я пребывал в странном состоянии: испытывал физическое пресыщение и психическую опустошенность. Я почти круглосуточно что-нибудь жевал, стремясь оттянуть неминуемый конец. И вдруг душа моя замерла в восторге перед могущественным символом человечности…
Когда я был еще ребенком, Японию охватил интерес к христианству, кресты появились на всей территории страны, даже в глухих деревушках. Я заинтересовался этой западной религией сначала из любопытства, потом был очарован красотой и романтикой вероучения, символом которого является крест. Но позже, получив классическое образование, ознакомившись с принципами агностицизма, я, как мне казалось, сумел избавиться от детских заблуждений. И тогда я создал свое учение, догмы которого, с одной стороны, соответствовали социальным и культурным традициям, а с другой, восходили к некоему персональному гедонизму. Естественно, моя философия была далеко не идеальной, я вполне осознавал это, но в повседневной жизни она мне отлично служила. Теперь же, очутившись в одиночестве и пустоте, на пороге смерти, я почувствовал, что стройная система рушится. И мое восторженное восприятие креста как религиозного символа ясно свидетельствовало об этом.
Я задумался: являлись ли мои детские представления чистой иллюзией? Я пытался проанализировать свое отношение к иррациональной вере в существование Бога. Без сомнения, мое невежество, отсутствие знаний и опыта тормозили процесс личностной эволюции. Но был еще один важный момент, определивший мое развитие. В юности я жаждал найти Силу, познать трансцендентальное Нечто из-за пробудившегося во мне всепоглощающего зова плоти. Я чувствовал, что сексуальная одержимость есть зло, грех, и обуздать ее можно лишь с помощью внешней силы.
«Любовь – это соучастие в сладострастии». Умом я мог не принимать данную установку поэта, но хорошо помнил чувственную дрожь, чуть ли не священный трепет, который вызывали во мне эти слова. Я ощущал, что плотская любовь дурна именно своей похотливой сладостью. Позже я, конечно, отказался от всех этих бредовых идей и в дальнейшем не испытывал никаких комплексов по поводу своей сексуальной распущенности. А теперь, спустя столько лет, во мне вновь заговорило сомнение. Затем возникло желание все как следует обдумать, взвесить и сделать соответствующие
Утром я проснулся и тут же увидел своих курочек – они сидели на ветвях дерева, склонившегося над хижиной, и деловито квохтали. Внезапно я осознал, что смотрю на них по-другому, не с тем чувством, которое они внушали мне в первые дни нашего знакомства.
Я спустился по косогору, выдернул несколько «картофельных деревьев» и замер на месте, поняв, насколько бессмысленны все мои действия. Я отшвырнул растения в сторону и поспешил на соседний холм.
Тем утром крест напоминал птицу, парящую над лесом. Поперечная перекладина – распростертые крылья, еще мгновение – и сверкающая птица поднимется в небо.
И тут впервые мне в голову пришла мысль спуститься к берегу и вблизи увидеть крест. Мне было ясно, к чему может привести подобная авантюра. Я даже усомнился в своем здравом рассудке. Прогулка к церкви означала, что я готов встретиться нос к носу с врагами и даже погибнуть. Ради креста, символа моего детства и юности, пожалуй, не стоило рисковать жизнью. При условии, конечно, что жизнь эта и без того не должна была оборваться до срока…
Я смотрел на лес и изнывал от болезненного томления, от мучительной нерешительности. А крест сиял все ярче и ярче. Я говорил себе в минуты ментального протрезвления: к чему все эти напрасные страдания, быть может, никакого креста нет в помине? И без устали всматривался в золотисто-синюю даль, а крест все четче вырисовывался на фоне неба.
Глава 13 СОН
Ночью я видел сон. Мне снилось, что я спустился в деревню на берегу моря. На базарной площади тянулись пахучие торговые ряды. На прилавках под навесами пестрели фрукты, лепешки, пирожки. Судя по всему, был воскресный день. Филиппинцы, мужчины и женщины, одетые в свои лучшие наряды, прогуливались по улице, шутили и громко смеялись. Мое появление должно было напугать их, но они не обратили на меня внимания. Винтовки при мне не оказалось, и, наверное, поэтому никто меня не боялся.
На площади я увидел группу танцоров, устроивших импровизированное представление. Я всмотрелся в лица этих людей. Чувствовалось, что в них есть примесь европейской крови. Гибкие, стройные, они сладострастно сплетались в танце, изредка замирая в чувственных позах.
Меня поразило неожиданное открытие: я оказался единственным зрителем. Огляделся – рыночная площадь была пуста. Судя по всему, жители деревушки ушли в храм.
Прямоугольное здание церкви было построено в стиле базилики. Точно такие храмы я видел на острове Себу. Неоштукатуренный фасад, нацеленный в небо крест… Только этот как-то странно раздулся, разросся в высоту и ширину.