Огни Небес

Джордан Роберт

Насколько красив был дом, настолько грязной оказалась кухня. Среди запустения и грязи хозяйничала костлявая седая женщина; единственное чистое, что увидела Найнив, идя через кухню с шайнарцами, были ее серое платье и какого-то блеклого цвета фартук. Цыкая зубом, старуха лишь на миг оторвала взгляд от маленького котелка с супом над крохотным огоньком в одном из широких очагов. На крючьях висела пара побитых котлов, а поместилось бы на них десятка два. С краю широкого стола на синем лакированном подносе стояла одинокая щербатая глиняная миска.

За кухней стены украшали в меру пристойные гобелены. За последний год Найнив кое-чему научилась и теперь, окинув опытным взглядом все эти сцены пиров,

оленьих, медвежьих и кабаньих охот, определила, что гобелены не из лучших. Вдоль стен выстроились стулья и столы, сундуки и ларцы, темную лакировку испещряли красные полосы, поблескивала перламутровая инкрустация. И гобелены, и мебель оказались в равной мере пыльными, а пол, выложенный красными и белыми изразцами, явно подметали лишь для проформы. Углы и карнизы высокого оштукатуренного потолка украшали спирали и занавесы паутины.

Слуг Найнив и шайнарцы не встретили — вообще никого, пока не наткнулись на худосочного оборванца, сидевшего на полу возле открытой двери. Слишком большая засаленная куртка из красного шелка не гармонировала с грязной рубашкой и поношенными шерстяными штанами. У одного из потрескавшихся сапог в подметке была дыра, а из прорехи во втором торчал палец. Сидящий протянул руку, шепча:

— Осияет ли вас Свет и возносите ли вы хвалу во имя Лорда Дракона? — В его устах эта странная фраза прозвучала как вопрос. Он жалобно и сварливо скривил узкое лицо, столь же грязное, как и его рубашка. Однако продолжал говорить точно так же: — Пророка нельзя сейчас беспокоить? Он занят? Вам надо немножко подождать?

Уно терпеливо кивнул, а Раган прислонился к стене — они явно уже встречали подобный прием.

Найнив знать не знала, чего ожидать от Пророка, даже сейчас, когда ей стало известно, кто он такой, но явно не грязи и запущенности. От супа в том котелке пахло картошкой и капустой — еда не для человека, заставившего целый город плясать под свою дудку. И всего двое слуг, оба, вполне вероятно, явились сюда из какой-нибудь халупы, что уродовали луга за городскими стенами.

Тощий охранник, если он и сидел тут на посту — оружия у него не было, видимо, его не доверили этакой «страже», — не стал возражать, когда Найнив подошла и заглянула в дверной проем. Мужчина и женщина в комнате разительно отличались друг от друга. Бритоголовый, кроме пряди на макушке, Масима носил простую одежду из коричневой шерсти, изрядно помятую, но чистую, хотя его высокие, до колен, сапоги были стоптаны и побиты. Глубоко запавшие глаза превратили вечно угрюмое лицо в мрачную маску, а из-за бледного треугольного шрама на смуглой щеке Масима очень походил на Рагана, лишь поистертого годами, да и волосы у него больше закрывали глаза. Женщину же, средних лет и очень привлекательную, в изысканном, шитом золотом наряде, не портил даже нос, несколько длинноватый для красивого лица. Простой синий кружевной чепчик прикрывал темные волосы, волнами ниспадавшие до талии, но незнакомка носила толстое ожерелье из золота и огневиков и браслет ему под пару; почти каждый палец украшали кольца с самоцветами. Если Масима казался в любой момент готовым устремиться в атаку, зло ощерясь, то женщина держалась с величавым достоинством и сдержанностью.

— ...столь многие следуют туда, где бы вы ни были, — говорила женщина, — что с вашим появлением о каком-то порядке можно забыть, точно о выкинутой за забор тряпке. Люди не чувствуют себя в безопасности. Опасность грозит и им самим, и их имуществу...

— Лорд Дракон порвал все узы закона, все скрепы для смертных мужчин и женщин. — Масима говорил возбужденно, но с настойчивостью и без гнева. — Пророчества гласят: Лорд Дракон разорвет все связующие цепи, и так оно и будет. Сияние славы Лорда Дракона обережет нас от Тени.

— Здесь нам грозит

не Тень, а карманники, грабители и головорезы. Среди ваших последователей есть — и немало — тех, кто верит, будто вправе брать что хочет у кого угодно, без разрешения и без надлежащей платы.

— Когда мы возродимся в грядущем, каждому воздается по справедливости. Забота о бренных делах и вещах этого мира — занятие бесполезное. Но ладно, коли тебе необходима земная справедливость, — он презрительно скривил губы, — да будет так. Отныне тому, кто украл, отрубят правую руку. Мужчину, обесчестившего женщину или же оскорбившего ее посягательством на ее честь, равно как и совершившего убийство, повесят. Женщина, укравшая что-либо или уличенная в убийстве, будет наказана бичеванием. Если кто-то обвиняет и с ним согласны двенадцать — так и поступить. И да свершится по сему.

— Как скажете, разумеется, — пробормотала женщина. Лицо ее сохраняло утонченную сдержанность, но в голосе слышалось потрясение. Найнив не знала, каковы в Гэалдане законы, но сомневалась, что их столь легко и просто вводят в действие, как это произошло у нее на глазах. Незнакомка глубоко вздохнула. — Но по-прежнему остаются затруднения с провизией. Прокормить так много людей становится все сложнее.

— Все явившиеся к Лорду Дракону, будь то мужчина, женщина или ребенок, должны быть накормлены досыта. Должно быть так! Где есть золото, найдется и еда, а в мире слишком много золота! Слишком много думают о золоте. — Масима сердито мотнул головой. Сердился он не на женщину. Вид у него был такой, словно он искал тех, кто погряз в заботах о золоте, чтобы излить на их головы свой праведный гнев. — Лорд Дракон Возродился. Над миром нависла Тень, и только Лорд Дракон способен уберечь нас. Спасут нас едино лишь вера в Лорда Дракона, подчинение и послушание воле и слову Лорда Дракона. Все прочее — пусто и тщетно, даже если оно и не есть хула.

— Да будет благословенно в Свете имя Лорда Дракона. — Эти слова прозвучали точно вызубренные и не раз повторенные. — Однако, милорд Пророк, не все так просто, и дело не только в золоте. Отыскать и доставить съестные припасы в достаточном...

— Я — не лорд, — опять перебил Масима, и теперь он уже сердился. Он подался к женщине, на губах выступила слюна, и хотя на лице той не дрогнул ни единый мускул, руки ее дернулись, будто желая ухватиться за платье. — Нет лордов, кроме Лорда Дракона! Он есть вместилище Света, а я — всего-навсего недостойные уста, которые несут миру волю Лорда Дракона. Не забывай этого! Высокого звания или низкого, все хулители заслуживают кары!

— Простите меня, — забормотала усыпанная драгоценными каменьями женщина, приседая в реверансе и широко раскидывая юбки — такой реверанс уместен был бы при дворе какой-нибудь королевы. — Разумеется, все так, как вы скажете. Нет лордов, кроме Лорда Дракона, и я — всего лишь смиренная последовательница Лорда Дракона, будь благословенно его имя, и явилась услышать мудрость и напутствие Пророка его.

Вытерев губы тыльной стороной ладони, Масима вдруг разом остыл:

— Ты носишь слишком много золота. Не позволяй земной, суетной собственности прельстить себя. Золото есть бренность. Лорд Дракон — все.

Женщина тотчас же принялась стаскивать перстни, и не успело второе из колец покинуть ее палец, как сбоку к ней подскочил тот худющий малый и подставил вытащенный из кармана куртки кошель. Туда же отправились вслед за кольцами и ожерелье с браслетом.

Найнив взглянула на Уно и вздернула бровь.

— Все до пенни идет беднякам, — сказал шайнарец тихим голосом, который она еле расслышала, — или тому, кто нуждается в деньгах. Если б какая-то купчиха не подарила ему свой дом, он поселился бы в растреклятой конюшне или в какой-нибудь лачуге за городом.