Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)
Шрифт:
Алекпер-заде сел на место ушедшего горца и, закинув ногу на ногу, стал гладить колено, не зная, как начать неприятный для него разговор.
– Ну вот, и забастовкой прославились. Хорошо!
– прервал молчание Киров.
– Черт знает чем вы занимаетесь целый день. У вас под носом орудуют враги. А вы погрязли в своих протоколах и резолюциях и ничего за ними не видите.
– Но, понимаете, Сергей Мироныч...
– "Сергей Мироныч, Сергей Мироныч"! Ничего я не понимаю. Работать надо, засучив рукава работать, быть в гуще рабочих, знать их думы, души их знать - вот
– Киров встал и, оттолкнув кресло, заложив руки в карманы брюк, взволнованно прошелся по кабинету и остановился у окна. Где у тебя управляющий промыслом? Почему тартальщики не пришли?
– Управляющий просто побоялся вас. Он в такой панике, что вот-вот ждет, что его посадят, в тюрьму.
Киров вдруг рассмеялся.
– Необыкновенный случай. Меня еще никто никогда не боялся... Ну, а тартальщики почему не пришли?
– Вас стесняются, Сергей Мироныч...
В кабинет вошел секретарь, доложил о приезде архитекторов. Киров посмотрел на часы: было ровно два.
Он подошел к столу и стал собирать нужные бумаги.
– Так как же нам быть?
– спросил Алекпер-заде, вставая.
– Вот если бы ты пришел с ребятами, то я бы тогда попросил наших строителей подождать с полчаса. Это была бы причина. А из-за одного человека задерживать целую комиссию не имею права. Не имею, не могу... Вот что: ты отправляйся к себе, а я выберусь на промысел после совещания.
– Ну вот и хорошо, тогда все уладится, - облегченно вздохнул Алекпер-заде.
Киров улыбнулся.
– Вы того и ждете, черти, чтобы за вас кто-нибудь работал.
Он взял папку и направился к дверям.
2
Кроме машины Кирова, перед зданием управления промыслом остановилось еще пять автомобилей, в которых приехали члены строительной комиссии Бакинского Совета, видные московские и бакинские архитекторы, авторы проекта первого рабочего поселка для нефтяников Баку. Потом показалась еще одна машина, на ней двое рабочих поддерживали какое-то странное сооружение, плотно укрытое брезентовым чехлом.
Уборщицы подметали двор, ставили скамейки.
Алекпер-заде накрывал стол кумачом; у него из этого ничего не получалось - кумач был намного короче стола, - и он тянул его то вправо, то влево.
Увидев Кирова, Алекпер-заде пошел ему навстречу.
– Скоро и начнем, Сергей Мироныч. Во дворе все-таки будет прохладнее.
Во двор входили архитекторы и инженеры-строители.
– Они что... тоже с вами приехали?
– Мы прямо с совещания, - бросил на ходу Киров, входя в здание управления.
Управляющего промыслом и участковых инженеров на месте не оказалось: они все ушли в казарму уговаривать забастовщиков, и Киров, выйдя из управления, сказал Алекперу-заде, что собрание будет происходить в казарме и что он сейчас идет туда. Взяв двух почтенных стариков под руку, в сопровождении всех своих попутчиков он направился в рабочую казарму. Вслед за ним тронулась машина с двумя рабочими, державшими что-то, укрытое брезентовым
Минут через десять, открывая это необычайное собрание с забастовщиками-тартальщиками, в присутствии ученых мужей (из которых многие также не совсем понимали, зачем это их втягивают в какую-то "грязную историю"), Киров сказал:
– Мы приехали к вам, товарищи тартальщики, для обсуждения проекта первого советского поселка для нефтяников. Товарищи, сидящие за этим столом, - архитекторы, инженеры-строители. В скором времени они для вас построят новые дома взамен этих грязных казарм, новые Дворцы культуры.
Алекпер-заде тревожно переглянулся с управляющим промыслом.
– Я тоже пока ничего не понимаю, - шепнул тот ему.
А Киров долгим взглядом обвел казарму - все тоже невольно стали обозревать закоптелые стены и потолок, грязные окна, нары с блинообразными тюфяками и такими же подушками, - и расшнуровал брезентовый чехол на странном сооружении.
Он сдернул брезент, и гул восхищения пронесся по казарме. Все поднялись с мест, повскакали с нар, стали тесниться вокруг стола. Строители встали и отошли в сторону, уступив место у стола тартальщикам.
На столе стоял белоснежный городок с широкими, прямыми улицами, обсаженными деревьями, с большими и малыми красивыми домами, со станцией, у которой стояли составы красных электропоездов.
Киров на шаг отошел от стола, тоже с восхищением рассматривая этот прекрасный городок на макете.
– Игрушечный городок, который вы видите перед собой, товарищи, это макет поселка имени Степана Разина. Мы начинаем большое поселковое строительство, и поселок Степана Разина - первенец наших будущих социалистических городов.
Киров встретился взглядом с седобородым тартальщиком - тот потрогал дома, станцию, поезда, - подмигнул ему:
– Якши* будет поселок?
_______________
* Я к ш и - хороший.
Старик, точно обжегшись, отдернул руку.
– Чок якши*, йолдаш Киров.
_______________
* Ч о к я к ш и - очень хороший.
– Поселок Разина мы рассчитываем на десять тысяч квартир. Не все они, правда, будут построены в один год, но эти квартиры пролетарии Ленинского района в два-три года получат от нас. Мы, большевики, не можем больше терпеть того положения, чтобы наши рабочие жили, как кроты, в землянках или же ютились в таких казармах, в каких живете вы. Не можем, товарищи!
– Правильно, товарищ Киров!..
– Нашим нефтяникам мы должны дать светлые квартиры со всеми удобствами. В квартирах наших рабочих должно быть электричество, газ, ванная, у каждого дома - сад, где бы могла резвиться детвора. В каждом поселке должен быть Дворец культуры, общественные столовые, прачечные, больницы, ясли, детские сады, школы... Вот в поселке Разина мы построим три школы: азербайджанскую, русскую, армянскую. Вот это красивое, просторное здание с большими окнами, что видите перед собой, - это наш, рабочий Дворец культуры. После работы, отдохнув и переодевшись, рабочие в этом дворце смогут посмотреть спектакль, кино, почитать газеты и журналы, музыку послушать и просто, товарищи, поиграть в шашки и в "козла".