Огниво

Булдакова Анастасия

– Что вы, Настасья Ивановна, – начал оправдываться Фома, опустив палку. – Это для здоровья царевны: ей нужна сила и выносливость. Да и сдачу, если что, дать сможет. Чем плохо?

Даша воспользовалась моментом и ударила Фому в грудь.

– Кто напуган, тот побеждён! Верно?

Фома улыбнулся, и Даша начала смеяться, хотя не видела его улыбку.

– Драки – не для девочек. И тем более не для царевен! – Настасья Ивановна достала из рукава платок и вытерла грязь с лица Даши. – Милая, неужели не чувствуешь, как растрепались твои волосы? Ну а ты, Фома? Головой думать

надо! Ей однажды замуж выходить. Кто захочет брать в жёны драчунью?

– Но, мамочка, я сама его попросила, – Даша увернулась от Настасьи Ивановны. – Даже приказала!

– Что с тобой поделать? – смягчилась царица. Она вынула из-за пазухи письмо и вложила в руки дочери. – Дождались, моё солнышко. Голубь принёс. Сегодня наш царь Берендей возвращается.

Даша подпрыгнула и обняла маму.

– Ура! Папа! Я надену самое красивое платье. Поможешь выбрать?

Фома поклонился Настасье Ивановне. В этот раз они особенно ждали возвращения Берендея – и на то была веская причина.

– Ступайте, братцы, на берег! – крикнул Фома двум слугам. – Костры сигнальные зажигайте, надо царю путь указать. И смотрите, чтоб всю ночь горели.

Услышав приказ, Балалай с тревогой посмотрел на Лиходея, а тот хитро улыбнулся. Вот-вот его план претворится в жизнь.

* * *

Тёмное море было неспокойно. Резвые волны несли ладью в сторону берега. На корме стоял светловолосый статный мужчина в богатом наряде и золотой короне, украшенной драгоценными камнями. Это был царь Берендей. Он взволнованно вглядывался в морскую пучину. На душе у него было тревожно. Небо затягивалось чёрными тучами. «Кажется, надвигается шторм, – с тревогой подумал царь. – Только бы беды не случилось».

– Соскучился по дому, Берендей? – раздался вдруг голос за его спиной.

Царь обернулся. Перед ним стоял старец в длинном сером одеянии, на шее у него висело огниво. Всё лицо его испещряли глубокие морщины, но достаточно было одного взгляда, чтобы понять – это очень мудрый и добрый человек. Глаза у него были светлые-светлые, как две льдинки. Белозёр – так его звали. И был он могущественным волшебником. Чтобы найти его, Берендею пришлось проделать длинный опасный путь, сплавать за чужие моря да в чужие земли. А всё потому, что Белозёр знал, как помочь той, за кого царь без сомнений отдал бы свою жизнь.

– Долго ты меня искал, – не дожидаясь ответа, продолжил Белозёр. – Но не напрасно. Прозреет твоя дочь, увидит мир своими глазами. Не тревожься об этом, государь.

Берендей кивнул, но остался всё таким же задумчивым. Ему не терпелось сойти на родную землю и обнять любимых жену и дочь. Уж сколько они с Настасьей Ивановной думали, как помочь Даше, сколько искали мудрецов и волшебников, кто смог бы совершить чудо и позволить ей видеть, – неужели наконец их заветная мечта исполнится?

Его мысли прервала сверкнувшая молния.

Берендей нахмурился.

– Не миновать нам шторма, – сказал он старцу и, повернувшись к кормчему, крикнул: – Огни сигнальные смотреть надо! Фома укажет нам путь!

– Слушаюсь, государь! – отозвался

кормчий.

Шутка ли – идти в шторм к берегу. Один неверный поворот, и налетишь на скалы. Но Фома – надёжный товарищ, уж он-то никогда не подведёт.

Глава 2

Поджигай!

На небе проступали первые звёзды. С севера дул прохладный ветер, неся вести о дальних землях, но Лиходей не обращал на него внимания. Некогда ему сказки слушать, скоро прибудет Берендеева ладья.

– Закончил, – Балалай отошёл от сигнальных костров, оценивая работу. – Сложены наспех. Сразу понятно, что для виду.

– Осторожнее с факелом! Подпалишь ещё. – Лиходей закинул на спину вязанку хвороста и потащил её к скалам. – Идём! Чего медлишь?

– Боязно... – В свете факела лицо Балалая исказилось. Было видно, что его одолевают тревожные мысли. Неспокойно ему было на душе.

Но Лиходей не для того столько лет спину гнул, чтобы сейчас отступать!

– Неужто всю жизнь хочешь унижаться да кланяться? Берендей везёт шёлк заморский, золото и серебро. Торговать будем, людишек наймём, станем не хуже царя. Ну, Балалай? Ты со мной?

Балалай призадумался. Тяжело ему решиться царя погубить. Непростое дело... Тут либо пан, либо пропал, а пропадать не хочется...

– Спешить надо. – Лиходей направился к скале, чтобы водрузить на неё вязанку хвороста.

– А если ладья мимо проскочит? – последовал за ним Балалай.

– Нет там проходу.

– А царица узнает, что тогда?

– Мы уже далеко будем.

– А если в погоню отправят?

– Не найдут. Деньги, брат, лучше войска защитить могут. Ну, так что? Спрашиваю в последний раз. Со мной ты али как? – Лиходей бросил вязанку и протянул Балалаю руку.

– Эх! – выдохнул тот. – Один раз живём!

Лиходей заулыбался – не подвёл его друг. Но недолго длилось его счастье.

– Эй! – раздался знакомый голос. – Стойте! – Это Фома бежал по берегу мимо сигнальных костров. – Почему не зажгли? А хворост куда потащили? И факел? Вы что, неужто на скалы ладью царя решили направить?!

– Ой-ты, чтой-ты, – кривлялся Бала- лай, хотя сам побелел от страха. – Как это мы так... Ошиблись, выходит?

Присмотревшись внимательнее к Лиходею, Фома сразу понял: дело нечисто. Слуга окинул его ядовитым взглядом и явно не собирался возвращаться к месту, где нужно было развести костёр. Да и Балалай продолжал укладывать хворост у скал.

Фома схватился за саблю и пошёл на Балалая – нельзя допустить, чтобы Берендей направил сюда ладью. Удар! Балалай увернулся. Ещё удар! Клинок врезался в древко факела. Лиходей видел, как дрожали у Балалая колени, он держал факел двумя руками, тужился, аж вена на шее запульсировала. Не выстоять ему против настоящего солдата. Ещё один удар – и не будет больше Балалая.

– На честных людей и с оружием?! – закряхтел от напряжения Балалай, а Лиходей меж тем боком обошёл Фому.

– Это вы честные? – прошипел Фома. – Изменники! – Он вырвал саблю из древка факела и приготовился нанести последний удар.