Огонь для Проклятого
Шрифт:
Запрещаю себе думать. Запрещаю предполагать.
Пустая голова. Абсолютная глухая пустота.
Только бы побыстрее оказаться на улице…
Выскакиваю в утренний мороз, как есть — в одной длинной ночной рубахе, босая, прижимающая к себе притихшего сына.
Следом вылетает Мора, отдувается, что-то бубня себе под нос, и набрасывает мне на плечи меховую накидку. Кутаюсь в нее, едва переставляя ногами, на которые добрая женщина натягивает свободные сапоги. Мой же взгляд направлен туда, к внутреннему кольцу частокола, возле которого возвышается
И он идет. Вижу высокую, укутанную в черное фигуру. Идет медленно и неотвратимо. И я уже знаю, что это Кел’исс. Знаю просто по походке, по тому, как немного исподлобья осматривается по сторонам. Готова поклясться, что при этом улыбается своей неизменной усмешкой, следы которой я каждый день вижу на лице моего… нашего сына.
Дергаюсь было, чтобы бежать к нему, кричать, рвать горло в клочья, вырвать ответ, где он пропадал все это время. Как мог бросить меня?!
Но остаюсь стоять на месте.
А он, точно нарочно, идет спокойно и вольготно. И мне кажется, что в целом мире остался только Кел — все остальные вокруг просто остолбенели и наблюдают. Даже снег прекратил, даже ветер стих.
Скрип приближающихся шагов по снегу — точно удары по моим натянутым нервам. Раз, другой — этот звук почти гипнотизирует меня, заставляет выбросить из головы все иные звуки.
Он очень исхудал, но по-прежнему выгляди так, будто его лицо вырубил из белого мрамора самый искусный в мире мастер. В немного запавших глазах знакомый насмешливый взгляд. И этот взгляд облизывает меня с головы до ног — наглый, уверенный, обжигающий.
Сглатываю наполнившую рот слюну.
Я даже не знаю, что ему сказать.
Мне одновременно хочется и броситься ему на шею, и сбежать, спрятаться, сделать вид, что ничего этого нет, что мой Кел так никогда и не вернулся. Так будет проще — мне проще. Потому что Хёдд сегодня и Хёдд полгода назад — две совершенно разные женщины. Но если вчерашняя Хёдд видит в Кел’иссе любимого мужчину, то Хёдд сегодняшняя видит в нем чужака, появление которого принесет только проблемы. И мне самой противно от подобных мыслей.
— Здравствуй, Хёдд, — говорит он, остановившись от меня на расстоянии шагов четырех. — Прости, что задержался. Оказывается, даже заклинатель Костей не в силах со всем справиться.
— Здравствуй, Кел’исс, — проталкиваю слова через внезапно пересохшее горло. — Рада видеть тебя в добром здравии.
Стою прямо, точно кол проглотила.
Несколько мгновений он смотрит на меня — и я замечаю тень не то удивления, не то недовольства, скользнувшую по его лицу и быстро исчезнувшую без следа.
— Рада ли? — усмехается он. — И что, даже не пригласишь меня в дом? Извини, что без предупреждения. Но, признаться, я немного устал с дороги. Отвык, знаешь ли, от долгих перелетов, да и погода мерзкая. Ты же знаешь, зима —
— Знаю, — говорю уже спокойно, даже получается выдавить из себя нечто, похожее на улыбку. Надеюсь, достаточно радушную. — Разумеется, Большой Дом всегда рад высокородным гостям. Я прикажу накрыть стол в трапезном зале.
Не так я представляла нашу встречу. Даже близко не так. Но там, в своих мечтах, я была абсолютно свободна. Не зависела от чужого слова, а от меня не зависели чужие жизни. И мне до сжавшегося в трепещущий комок сердца больно видеть перед собой Кел’исса и не иметь возможности даже коснуться его.
Никогда не желай того, чего не в силах принять.
Боги, но я все равно благодарна вам за воскрешение Кел’исса. Он должен жить. Обязан. Даже если одной глупой маленькой северянке больно на него даже смотреть.
Кел кивает и предлагает мне первой следовать к гостеприимно распахнутым дверям. Поворачиваюсь к нему спиной и иду, а по плечам и ниже точно раскаленными плетьми прохаживаются. Как же трудно держать себя в руках, как же трудно оставаться спокойной хотя бы внешне. Но внутреннюю буря я точно не силах победить. Меня едва не колотит, лицо то горит жаром, то покрывается холодным потом.
Хорошо еще, что Хельми лежит на руках тихо и почти не шевелится. А Кел видел его под моей накидкой? Наверняка видел.
В трапезном зале уже суетятся слуги, споро накрывают на большой отполированный стол.
— Располагайся, — указываю Келу на ряд из нескольких кресел с высокими спинками — места для важных гостей.
Сама же усаживаюсь напротив, между нами несколько метров свободного пространства: слишком много для женщины, которая может вновь обрести своего любимого мужчину, но абсолютно достаточно для женщины замужней и уважаемой.
Кел’исс наливает себе вина и салютует мне кубком. Отвечаю ему, но к вину не притрагиваюсь. Заклинатель же выпивает сладкий терпкий напиток в пару больших глотков. Глубоко вздыхает, жмурится, а затем откидывается на спинку, устраивается поудобнее.
— Как дела? — спрашивает Кел, осматриваясь по сторонам, будто надеется выискать взглядом какие-то изменения.
— Слава богам, все хорошо. Ты появился очень вовремя… — не знаю, зачем собираюсь сказать ему об этом, но голова действительно разрывается от мыслей — и я просто не знаю, какую из них ухватить. — Через несколько дней начнется Белая ярмарка.
— Большое дело, — кивает тот. — Ну а вообще, как с личными делами?
Я понятия не имею, знает ли он о моем новом замужестве. Но скрывать этот факт будет глупо и трусливо. Я бы предпочла рассказать ему об этом потом, позже, когда вокруг не будет десятков внимательных глаз и ушей. В том числе халларнских. Впрочем, совершенно без разницы, кто услышит нечто такое, что не должна говорить замужняя женщина чужому для нее мужчине. Северные законы здесь куда суровее халларнских.
— Прости, я повторно вышла замуж, — выпаливаю на одном дыхании, пока трусость не взяла верх.