Огонь его ладоней
Шрифт:
Зияющая рана на теле планеты давно зачищена и усмирена. Теперь сюда туристы ездят, смотреть, впечатляться и пополнять финансовый баланс тапельде, к которому достопримечательность приписана. Побывать на Таммеше и не побывать в Каменном море — глупость, за которую глупца осудит каждый вменяемый носитель разума, вне зависимости от расы.
Выглядело Каменное море так, будто гранитное основание плоскогорья расплавило, затем по горячей жидкости пошел страшный шторм, а уже потом, внезапно, в одно мгновение, расплав застыл в самый разгар непогоды. Гигантские волны уходили за горизонт, и под каждой волной, под застывшим навечно пенным гребнем, блестело, отражая звездный свет, маленькое озеро. В озерах постепенно
Друзья Митирува оказались пирокинетиками со Старой Терры, двое парней и девушка (сестра одного и подруга второго). Из разговоров вскользь я поняла, что был в их компании еще четвертый, какой-то Дракон, которого постигла сейчас хандра, и он затворился от мира где-то на горной вершине, среди льда, камней и тоски. Как будто дома это все ему не надоело. Стоило, мол, тащиться через половину Галактики ради того же самого, чего на родной планете навалом.
Когда я осторожно спросила, в чем причина тоски их друга, мне выдали три разных версии: "дурь", "глупость" и "влюбился безответно". Поревет — пройдет. Я не смогла представить себе слезы неразделнной любви в исполнении парня-пирокинетика, да еще из славного космодесанта, но его друзьям виднее было, конечно же.
Крис и Татьяна так же, как и неведомый Дракон, служили в спецназе, Антон — в планетарной полиции Нового Китежа. С Митирувом знакомы были очень давно, судя по взаимному зубоскальству над расами и гендерами друг друга. Я помалкивала, слушала. И смотрела на подругу.
Таську как подменили. Она совершенно не цепляла парней, что, в общем-то, раньше происходило у нее автоматически, без контроля разума. Держалась рядом со своим ненаглядным, смотрела только на него, и он, зараза, ничуть не возражал, когда его брали за руку или приобнимали за плечо. Вырос с людьми, что с него взять, привык. Но если на Митирува мне было плевать с большой скалы, то Таська серьезно тревожила. Мозгоправа ей найти, что ли. Специалиста по отношениям с гентбарцами. Но ведь силком же не потащишь…
Небо Таммеша заткано покрывалом звезд полностью. Навигационными здесь являются не звезды, а — туманности и провалы, более темные на фоне звездного великолепия. Небесного света вполне достаточно, чтобы отбрасывать тени. И еще где-то за каменными волнами продолжала тлеть бурая полоса зари… Лето, южное приполярье, белые ночи. Насколько применимо такое определение к Таммеешу, где ночи белые, считай, всегда.
Таська и Митирув убрели куда-то с глаз, не видно и не слышно. Крис с Татьяной плескались в озере, что им, носителям паранормы пирокинеза, холодная вода. Такие люди в лютый мороз способны мороженое есть на улице, сама сколько раз видела. Я подумывала насчет окунуться, но решила не мешать, третий при чужой паре всегда лишний.
Ужин мы азартно ловили на старинный манер удочками, здесь это разрешалось, правда, только в том объеме, какой можешь съесть тут же. Так что мы со вкусом поиграли в первобытную жизнь — наловили, выпотрошили, пожарили на костре и съели. Оставшееся предполагалось доесть потихоньку к утру. Увозить с собой же нельзя, попадешь на штраф.
Рыбу приготовил Митирув, с гентбарскими специями — теми, от которых не тошнит. Получилось на удивление здорово. Ела бы и ела, если бы объем желудка позволил. Теперь меня, как и любую жертву обжорства, закономерно клонило в сон. И я разрывалась между двумя желаниями: встать и убрести в палатку, чтобы заснуть в относительном комфорте, или же плюнуть и заснуть прямо тут, чтобы вымерзнуть к утру как терранский мамонт.
Антон принес мне из глайдера покрывало, набросил на плечи. Сел рядом.
— Спасибо, — поблагодарила
— В первый раз? — спросил он.
Заметил, как я на небо смотрю.
— Да, — кивнула я. — Красиво, правда?
— Красиво, — кивнул он. — Дома такого нет.
Старая Терра в стороне от скоплений и звездных рукавов. Небо там темное, но по-своему прекрасное: звезды есть, и Млечный Путь виден. Нивикия же находится в пылевом облаке, там, кроме смертельного танца обоих светил, догорающего и мертвого, ничего толком не разглядишь. У нивикийцев именно поэтому вполне логичные представления о космосе, согласно которым, кроме них, во Вселенной нет ничего и быть не может. А вся Вселенная — это их несчастная планетарная система только. Просто удивительно, как они при этом умудрились оставить столько артефактов за пределами своего маленького околотка…
— Будешь?
В руках у него появилась прозрачная колба с янтарной жидкостью. Коньяк, что ли? Ну, ни за что… И где-то даже обидно. Подпоить решил, чтобы?..
— Чай, — не дожидаясь окончания моих гнусных размышлений пояснил Антон. — Настоящий терранский "горячий" чай. Семья плантацию держит.
Мне стало стыдно. Думаю о человеке всякую гадость, а он обо мне же заботится.
— Да, — сказала я, — спасибо.
"Горячий" чай, в отличие от холодного, — генномодифицированное растение, приспособленного к вегетации в холодном климате Старой Терры. Растения не генерируют плазму так, как люди и животные, наделенные пирокинетической паранормой, но отдают тепло в ледяной воздух с непринужденной легкостью, не превращаясь в хрупкие ледышке в зимние лютые холода. На Старой Терре культивируют много "горячих" растений. Планета не просто на полном самообеспечении, что удивительно для такого ледяного мира, но и поставляет на федеральные рынки ягоды, фрукты, зерно, кофе, чай… Плюс туризм, да. Верфи на орбите Юпитера. Старейшая научная база на Меркурии. Сеть развлекательных комплексов у Сатурна. Терраформированный до полного комфорта Марс. Что еще я забыла… А, Селеналэнд на Луне. Не бывали? Найдите время, слетайте. Древнейший в Федерации город-миллиардник на планетарном спутнике.
— Остыло? — спросил Антон, и, не дожидаясь ответа, накрыл кружку своими ладонями — прямо поверх моих рук.
Я сразу почувствовала тепло, разливающееся от его пальцев. Ласковый солнечный жар, который в любой момент может стать смертоносным. Паранорма пирокинеза — самая мощная из всех известных по разрушительному своему потенциалу. Ею можно спалить все вокруг радиусом до ста километров, если очень постараться… а можно подогреть кружку с чаем. До той самой неуловимой грани, за которой жидкость станет обжигающей.
— Спасибо, — поблагодарила я, поднося кружку к губам.
— Не за что.
Горячая ладонь по волосам, прикосновение нежное, почти невесомое, будто солнечный лучик гладит… я прикрыла глаза, пытаясь полнее воспринять новые чувства. И меня тут же сдернуло в тяжелый сон!
Орбитальный перелет, устройство в отеле, поездка к черту на рога аж в Каменное море, зря думаете, что это близко, ничего не близко, а очень даже далеко. Ну да, глайдер вела не я, а Митирув, но два часа на дорогу. Затем удочки, костер, вкусная рыба. И нет меня, на самом интересном месте.
Проснулась от холода. Покрывало не спасло, я замерзла так, как не мерзла уже очень давно. Потаращилась какое-то время н0000а прозрачные стены палатки, соображая, кто я и где я. Из приоткрытого клапана тянуло ледяным сквозняком и холодными запахами близкой воды. На какой-то миг мне показалось, будто я вернулась на Старую Терру. Но в воздухе не витал характерный привкус вездесущего снега, значит, не Терра.
Я сделала над собой чудовищное усилие и села. Потом встала. Выползла на солнечный свет, отчаянно надеясь, что утренние лучи согреют хоть как-то.