Огонь и ветер

Кочешкова Елена А.

Когда я залез в палатку, чтобы растолкать Фарра и Шуну, мне стоило огромных усилий не завалиться вместо этого рядом с ними... Эти двое крепко спали в объятиях друг друга, и лица их были безмятежны, как у детей. Я рассмотрел их в свете крошечного огонька, который зажег внутри. Они были такие красивые... как могут быть красивы только очень близкие тебе люди.

Про Фарра все понятно, но когда это Шуна успела так прочно влезть в мое сердце? Хитрая маленькая воровка...

Я улыбнулся и коснулся губами ее макушки.

–

Эй, птенчики! Пора вставать! – мой голос был слишком громким и насмешливым для них, но по-другому как-то не получилось. – Утро пришло.

Неужели я выгляжу также смешно, когда меня будят раньше времени? Фарр с Шуной растерянно щурились на мой огонек и с трудом возвращались в реальный мир.

– Заноза, ты не мог бы орать потише? – Высочество сердито оттолкнул меня в сторонку и первым вылез из палатки. – Еще совсем темно...

Следом за ним выползла и Шуна, натягивая на себя войлочный камзол. Она зевнула, почесала кудлатую голову и обронила:

– Да не, в самый раз. Свистуны уже запели, значит правда утро. Дома отоспишься, белогривый. Ну или хоть в тайкурских землях. А тут моя задница все еще шепчет, что надо бы валить подальше.

Мы быстро собрали палатку, седлали лошадей и покинули стоянку прежде, чем Фарр как следует прозевался. Во мраке раннего утра с трудом можно было разобрать куда ступают наши лошади, но, хвала богам, ощущение нужного направления всегда сидело в нас с Высочеством глубоко и прочно. Не слишком быстро, но уверенно мы правили на север, в сторону Тайкурдана и Закатного Края. Притихшее было чувство опасности всколыхнулось с новой силой и гнало нас прочь, как можно дальше от этих земель.

– Пожрать бы, – мрачно сказала Шуна ближе к полудню. – Эй, белогривый, дай мне хоть тсура парочку шариков.

Сумки с провизией были приторочены к седлу Фарра, и я тоже посматривал на них с некоторой долей тоски. Только, в отличие от Шуны, даже не пытался разевать рот на тему еды. Однако жалоба маленькой воровки возымела свое действие, и Высочество, остановив коня, зашарил рукой в тюке с нашими харчами.

– Держи, – он вложил ей в ладонь небольшую, но аппетитную на вид лепешку. – Это получше будет. Там внутри должно быть мясо.

– Эй! А мне? – тут уж я не выдержал и подъехал ближе к этим двоим. – Я, вообще-то тоже есть хочу!

Фарр усмехнулся и бросил мне еще одну лепешку.

– Наслаждайся, Заноза. Не хватало еще, чтоб ты от голодухи сверзился со своей кобылы.

Препираться у меня желания не было, я вцепился в лепешку всеми зубами разом, сходя с ума от запаха мяса и хлеба. Жирные жареные лепешки стали лучшей частью этого дня, наполненного одной лишь бесконечной ездой.

– А сам-то, – небрежно спросила Шуна, на миг перестав жевать. – Опять геройствуешь?

– У меня только две было.

– О, боги! –

она закатила глаза, а в следующий миг сердито сунула половину лепешки обратно Высочеству под нос. – Забирай! А то как бы сам не свалился...

Но Фарр лишь головой качнул.

– Не надо. Я не очень-то голоден.

Шуна сузила глаза сердито и хотела что-то ему ответить, но в этот миг мы все отчетливо услышали звук, который нам совсем, совсем не понравился.

– Там всадники, – ее голос прозвучал тихо и натянуто, как тетива арбалета.

Да. Там были всадники. Много всадников. Я мог бы уловить стук копыт и прежде, если бы мой ум не был занят другими делами.

Лицо у Фарра стало вдруг непроницаемым и словно высеченным из камня.

– Будем ехать, как ехали. Надеюсь, эти люди вовсе не обратят на нас внимания, – сказал он и хотел уже трогаться с места, когда увидел глаза Шуны. Они были огромными, и в них плескался такой страх, что Высочество, тихо вздохнув, добавил: – Не бойся. Если окажется, что ищут тебя, я постараюсь договориться. Думаю, хороший выкуп решит дело.

– Нет! – Шуна почти плакала от отчаяния. – Ты не понимаешь! Если это люди таргала Гецу, они скорее сдохнут, чем позволят мне уйти... Проклятье! Дай мне свой кинжал! Пожалуйста!

Фарр молча вынул маленький клинок из ножен.

– Значит, будем решать вопрос силой, – он говорил спокойно, но я знал, что сердце моего брата стучит громче обычного. Намного громче.

– Поставь купол, Фаре, – тихо сказал я. – Это даст нам время. Может быть, мы сможем просто уйти...

Он широко взмахнул рукой, накрывая нас сияющим пологом своей защиты...

...но прежде, чем купол успел сомкнуться над нами на гребне холма показались всадники.

Много всадников.

Очень много.

И один из них уже спустил тетиву, целясь прямо в наследника Закатного Края.

«Фарр!»

Он успел дернуть поводья, и конь шарахнулся в сторону. Стрела пролетела чуть правее и ниже, лишь чудом не воткнувшись в круп животного.

А вот вторая была более удачлива.

Я громко заорал, когда острый наконечник вошел в мою ногу чуть выше колена. Боль заслонила собой все небо, опрокинула степь. С трудом дыша, я обнаружил себя лежащим на холке своей кобылы и попытался оторвать голову от ее мягкой гривы.

– Фарр...

В глазах все мутилось от боли, но я разглядел, как его длинный меч сверкнул, отразив солнце и обрушился на одного из всадников. Поднялся и снова опустился с другой стороны.

Вот только их было не меньше десятка, а Фарр еще пытался прикрывать собой Шуну, которая выставила вперед кинжал и, прищурив глаза, точно дикая кошка, ждала мгновения, чтобы воткнуть его поглубже.

Проклятье! Он словно опять забыл про свой колдовской дар!

Зато я прекрасно о нем помнил.