Огонь и ветер
Шрифт:
«Ты... – Патрик опустил руки и вздохнул. – Идем-ка, мальчик, поговорим»
И я послушно поплелся за ним к кабинету, хотя больше всего на свете хотел остаться один.
Как будто мало было разговоров на этот день...
«Садись туда, – Патрик указал мне на кресло возле камина и, подойдя сзади, положил ладони на мои виски. Несколько минут прошли в молчании, потом он со вздохом отошел и встал, глядя на огонь. – Как ты это сделал, Ли? И... зачем?»
Я тоже смотрел на огонь. Патрик – не Айна и не Фарр. С ним я мог быть честен.
«Увидел
«Неплохо... Мда... – Патрик сплел пальцы перед грудью, помолчал немного. Свет от огня вдруг так ярко вычертил морщины меж его бровей и возле глаз. – Не представляю, чего тебе это стоило... и надеюсь, ты не совершил ошибку. Лиан, ты же понимаешь, что это значит для тебя?»
«Да»
«И не боишься?»
«Боюсь. Именно поэтому хочу уехать как можно скорее и найти ключ к разгадке. Кайза сказал, я смогу снять свое проклятье, когда спасу жизнь другого мага... А в старом храме мне стало ясно, что это напрямую связано с нашим прошлым, с Силой, которая исчезает из этого мира... Я надеюсь успеть...»
Огонь в очаге танцевал и сплетался в бесконечно меняющиеся узоры, которые никогда не повторяются. И его отсветы на лице принца отражались то одним, то другим чувством.
«Айна и Фарр знают?»
«Нет»
«Так и думал, – Патрик отвернулся от камина и попытался изобразить на лице улыбку. – Я сделаю тебе оберег, Ли. Настолько сильный, насколько это возможно. Ты должен успеть»
Про драку с Фарром он даже не спросил.
– Эли?.. – губы Шуны коснулись моей шеи, окончательно возвращая из сна в явь. – Что случилось? Почему ты опять на полу?
– Ничего. Все хорошо.
Шуна мягко развернула меня к себе и всмотрелась в мое лицо. Руку мне Фарр как мог поправил, а вот отек на щеке никуда не делся.
– Ты подрался с братом?
– – Ну... почему сразу подрался... Может, просто с лестницы упал.
Она коснулась рукой опухшей челюсти, в глазах, что отражали лепестки огня, промелькнуло отражение моей боли.
– Ты не умеешь врать.
– Не умею...
– Может, расскажешь?
Я усмехнулся и привлек ее к себе. Вдохнул цветочный запах волос и нежный аромат чистой кожи. Здесь, в замке Патрика Шуна стала совсем другой. Она словно смыла с себя вместе с потом и грязью половину своего стремления казаться сильней, чем на была на самом деле. И половину своей дерзости и бравады. Вот только слабей от этого не стала... Скорей уж наоборот.
– Тебе идут платья, – сказал я, расправляя едва различимый в полумраке цветочный узор на ее рукаве. – Ты в них совсем другая.
– Похожа на эту вашу книжную девчонку? – фыркнула Шуна. – Не заговаривай мне зубы, Синеглазый! Я спросила, за каким вонючим демоном ты полез на рожон! Твой брат не похож на человека, который начинает драку без повода.
О, да.
– Так вышло... Нам просто нужно было закончить то,
– Ага... недобитое ты хотел сказать?
– Вроде того.
– Ты говорил, тогда вы дрались из-за этой красотки. А теперь-то... зачем?
Слишком много вопросов. Я отыскал ее губы и накрыл своими.
Так лучше...
Опомнились мы уже в постели, смятой и влажной – с мокрыми спинами и частым дыханием.
Уставшие до изнеможения.
И настолько же счастливые.
– Эли... – Шуна стиснула мои плечи. – Знаешь... так как с тобой, у меня не было никогда...
Я понимал, о чем она говорит. Женщин у меня водилось много, но лишь с одной и лишь единожды я познал похожие ощущения полета и безграничного восторга, единства и растворения в каждом мгновении.
– Знаю... – я провел рукой по ее худым лопаткам, похожим на маленькие крылья. Под пальцами проскользнули длинные старые шрамы... – Знаю, птичка. У меня тоже. Почти...
Шуна вдруг вцепилась в меня так, словно, я мог исчезнуть.
– Не смей уйти от меня, слышишь?! – она уткнулась мне лицом куда-то за ухо, прошептала еле слышно: – Я сдохну без тебя, Эли. Ты мой теперь. Мой навсегда. Я никому тебя не отдам. Я... я люблю тебя...
Эти слова взорвались в моей груди огромным огненным шаром и на миг лишили дыхания.
Как бы мне хотелось сказать ей то же самое...
Но я не мог.
Мне все еще не хватало уверенности в том, что это так. Хотя ответные слова уже давно подрагивали на кончике языка.
Вместо того, чтобы позволить им сорваться, я просто обнял Шуну в ответ – так же крепко. И еще во много крат крепче и горячей, надеясь, что огонь моего тела восполнит нехватку слов.
Что она простит мне это молчание.
– Скажи, что не уйдешь... Что никому не позволишь забрать тебя!
Я зажмурился.
– Не могу... – мне не хотелось ей лгать. Не в этот раз. – Есть одна... старая подруга. Она давно имеет на меня виды.
– Ваша девочка с чернилами на руках?
– Нет, – я вдохнул поглубже, вспоминая холодное прикосновение бездны. – Обычно ее руки испачканы кровью... Это смерть, Шуна. На мне лежит проклятье, и покуда оно не снято, мы с ней можем встретиться в любой момент.
– Нет! Не говори так! – Шуна вырвалась из моих рук и сверкнула яростным взглядом. А уже мгновением спустя ее гнев погас. – Его можно снять?
– Да. Только я не знаю, как. Мне нужно отыскать ответ в старых книгах. Или там, где я впервые потерял брата.
Она смотрела на меня так, что трудно стало дышать.
– Если ты куда-то собрался, Синеглазый, я поеду с тобой.
– Ну, конечно... – я вновь привлек ее к себе, спрятал в кольце своих рук, поцеловал горячий висок. – Я и не думал, что может быть иначе.
7
Шуна уснула первой, а я еще долго лежал, глядя в темноту. Пытался понять, что делать дальше.