Огонь Менестреля

Харрелл Анна

Мэтью поморщился.

— Ну и тоска.

Глава 4

Старший сержант в отставке Филипп Блох, откинувшись на спинку дубового кресла, в простом рыбацком доме, который временно служил ему штаб-квартирой, наблюдал, как по некрашеному полу бегает жирный таракан. Богатых иногда тянет пожить на лоне природы. Стены, обшитые сосновыми панелями, большой камин из неотесанного камня, много темной, крепкой мебели. Камин накалился докрасна, и Блох лишь поддерживал огонь. Это место было в тысячу раз лучше всех, где приходилось бывать сержанту. Только никак не избавиться от тараканов. Они медленно ползали по превосходному ковру ручной работы, так словно это была старая тряпка. Блоху

нравилось иногда поймать таракана, особенно жирного, и раздавить его двумя пальцами. Это помогало ему скоротать время. Ему частенько приходилось жить в самых вонючих местах мира, так что он научился развлекать себя.

Его колено упиралось снизу в столешницу. Эта внушительная деталь интерьера стоила около сорока тысяч долларов. Стол стоял прямо напротив двойного окна с видом на озеро рядом с этажеркой из невероятной, ганглиозно-желтой сосны. Седовласый Блох, разменявший шестой десяток, высокий и мускулистый, с квадратной челюстью был помешан на своем, внешнем виде и питании. Его люди говорили между собой, что он рехнулся на диетах. Но ему было достаточно орехов и семечек; он мог бы голыми руками убить девяносто девять процентов своих подчиненных. Он позаботился, чтобы парни помнили об этом.

А сейчас он слушал, как Сэм Райдер, сидя в своем кабинете на Капитолийском Холме, хныкал в телефонную трубку. Сенатор Соединенных Штатов Америки Райдер. Двадцать лет тому назад, еще во Вьетнаме, Блох понял, что Райдер пойдёт в гору, и постарался сблизиться с командиром взвода. Наблюдал. Слушал. У Райдера был редкий дар: он мог говорить так, что люди слышали именно то, что хотели услышать, в то время как все сказанное им не значило ни черта. Сэмми Райдер очень хотел нравиться. Сначала Блох считал, что этот красивый молодой лейтенант из Флориды виляет хвостом перед всеми подряд с определенной целью, но через пару месяцев, проведенных в совместном патруле, сержант понял, что Райдер действует без задних мыслей. Просто этот несчастный болван не умел иначе. Он верил в то, что говорил. Он был абсолютно, предельно, чертовски искренен.

— Больше никогда не присылай ко мне Отиса Рэймонда, — сказал Райдер, но в этих словах звучала скорее просьба, нежели приказ. С Филиппом Блохом он не заносился. Неважно, чье положение в обществе выше, они сравнялись во всем двадцать лет назад. — Если тебе нужно что-то сказать мне, то скажи сам. Думаю, это более приемлемый способ взаимодействия.

— О'кэй, Сэм. Ты прав.

— Хорошо.

Блох усмехнулся про себя: этот идиот думает, что добился своего. Сержант не отрывал глаз от медленно ползущего таракана и сказал, желая еще поиграть с Райдером:

— Мне нравится идея с алмазом, лейтенант.

— Я рад, — ответил Райдер, явно успокоенный. Идея была сумасшедшей, но Блох любил играть с огнем. Кто не рискует, тот не выигрывает.

— Думаю, ты прав. Это могло бы помочь решить все проблемы — и твои, и мои. Так что на твоем месте я бы не упустил такой возможности.

— Я и не собираюсь. Дай мне немного времени, сержант. Я даже не уверен, что этот алмаз существует, не говоря уж о том, где он находится. И напоминаю — я сенатор.

Райдер знал, кто из них сильнее, но это не помешало ему заговорить ледяным, надменным тоном, который Блох ненавидел. Он пытался подчеркнуть пропасть, разделявшую их. У Райдера было все: деньги, красота, власть, репутация. Но, по, мнению Фила Блоха, это абсолютно ничего не значило. Может, для других это и было важно, но только не для него. Райдер хочет обращаться с ним свысока? Ладно, Блох скандалить не станет. Но если уж говорить о Сэмюэле Райдере-младшем, то он не стоит и кучи дерьма.

— Да, конечно, ты сенатор, — сказал сержант. — Пока еще сенатор.

— Что ты хочешь этим сказать?

Надменность исчезла, уступив место страху, который всегда скрывался за ней. Вот он, настоящий Сэмми Райдер, подумал Блох. Раскис. Райдером значительно проще манипулировать, чем он думает.

Блох стал старшим сержантом и выжил, потому что умел разбираться в людях. Он был профессиональным военным, но с самого начала знал, что однажды этот день настанет. Сейчас, когда он в отставке, он наконец может организовать такой военный лагерь, каким, по его мнению, он и должен быть. Блох уже начал готовить и рассылать своих наемников. Райдер знал об этом. Но славному сенатору не было известно о торговле оружием. За годы, проведенные в армии, Блоху удалось собрать небольшой арсенал, и сейчас он использовал его. Если Сэмми узнает об этой части его бизнеса, то начнет вопить о совести, о законе и о прочей ерунде — а все потому, что до смерти испугается, как бы к делу не приплели и его. Блоху надоело выслушивать хныканье. Арсенал — лишь начало. Его планы на будущее грандиозны. И он обязательно осуществит их. Ему просто нужно найти варианты и сообразить, как превратить их в деньги, а также обдумать, как нажать на высокопоставленных «друзей».

— Просто констатирую факты, — сказал Блох, почесав сзади шею. Проклятые клопы. К ним он никогда не привыкнет. — Ты не будешь всю жизнь сенатором, Сэм. Наверное, подумываешь о Белом Доме, да? Вот будет интересно, когда в одном из твоих шкафов загремит костями скелет вроде меня. Так что, может быть, лучше иметь со мной дело сейчас? А, как ты думаешь?

— Я делаю все, что в моих силах!

— Ну вот, так-то лучше, рад это слышать. Ну, рассказывай. — Блох откинулся назад, увидев, что таракан вдруг изменил Направление и теперь тащится по огромному ковру к столу. — Ты еще не отделался от этой Штайн?

На другом конце провода воцарилось молчание. В нем были смятение и ужас. Сержант не услышал ни учащенного дыхания, ни ругательств, ни возгласа отчаяния. И — слава Богу! — обошлось без хныканья. Блох терпеливо ждал. Он не спускал глаз с таракана. Таракан замешкался, словно соображал, куда направиться, но не изменил курса — видимо, сейчас он мог двигаться только вперед.

— Тебе известно о ней?

— Разумеется, Сэм.

— Но откуда? Я никогда не говорил о Штайн тебе или Рэймонду. Неужели де Гир? Не могу поверить…

— Да нет, это не Голландец. Я ни черта не получал от него с тех самых пор, как он уехал в Нью-Йорк. Самостоятельный, сукин сын. Хочу надеяться, что с ним пока все в порядке. Нет, Сэм, я узнал о Штайн и ее приватном визите к тебе от своих людей в Вашингтоне. Они информируют меня обо всем, что происходит. Она узнала де Гира и теперь хочет задать ему жару за какую-то чушь, случившуюся сорок лет назад. Она порет ерунду. Мне рассказали.

— Твои люди у меня в офисе? — вскричал Райдер, и в его голосе зазвучали страх и негодование, — Черт побери, сержант, я не потерплю этого! Хватит с меня того, что ты, как крыса, прячешься в моем рыбацком лагере, подвергая опасности мою репутацию, хватит того, что ты послал ко мне де Гира и этот «посредничек» шантажировал меня. А ведь я всегда помогал тебе, делал все, что было в моих силах. Но шпионов я не потерплю!

— Уймись, Сэмми. По-моему, не тебе указывать, что мне делать. Ответь на вопрос — ты отделался от нее или нет?

Райдер молчал. Блох смотрел, как Золотой Парень взвешивает все «за» и «против». Он всегда тянул время. Даже в бою никто не мог поторопить Сэма Райдера, если тому нужно было собраться с мыслями. Пока не припрет, он не задумается, к чему могут привести его увертки.

Наконец Райдер заговорил, тщательно подбирая слова.

— Она думает, что я помогу ей. Не знаю, как она поступит, когда поймет, что я не собираюсь этого делать. Если я сдам де Гира… Нет, это немыслимо. На сегодняшний день все, что она может, это предъявить свои обвинения. У нее нет доказательств моей прямой связи с де Гиром. Однако, если она привлечет прессу и они начнут расследование, может случиться все, что угодно. Они даже могут выйти на тебя, сержант. — Райдер замялся. — Думаю, что тебе было бы лучше уехать из лагеря. Для твоей же безопасности.