Огонь на поражение (Атомный шантаж)
Шрифт:
– Безалкогольное,- ответил Григорий, показывая этикетку,- я же за рулем. Иномарка, номер не московский, сам я брюнет. Меня ж гиббоны на каждом светофоре тормозят. А если я буду хоть чуточку выпивши, то вообще разорюсь.
– Гиббоны?..
– Государственная инспекция безопасности дорожного движения. В народе их гиббонами кличут. Ну, или по старинке - гаишниками.
– Понятно,- улыбнулась Маргарита.
– За знакомство?
– чокнулся бутылкой об стаканчик Гриша.
– За знакомство!
Они выпили каждый свой напиток и пошли к машине. И ни Маргарита,
И только в машине Маргарита начала что-то подозревать. Ни с того, ни с сего на нее вдруг навалилась страшная усталость. Захотелось закрыть глаза и ни о чем не думать.
– Гриша, что со мной?
– спросила она слабым голосом.
– Ничего, радость моя, сейчас всё будет хорошо,- голос прозвучал словно откуда-то издалека, с трудом пробиваясь сквозь ватную тишину, заткнувшую уши.
"Солнце светит мне прямо в глаза. В полдень оно на юге, а "Бауманская" на севере",- успела подумать Маргарита. Ей вспомнилась прочитанная на днях в одной желтой газетке статья о маньяке-людоеде, усыплявшем свои жертвы, и она провалилась в глубокое забытье без снов.
А Гриша, убедившись, что спутница уснула, достал из кармана сотовый телефон и набрал номер. Услышав "алло", он произнес, невольно понижая голос, словно боясь, что его подслушают:
– Тихон Иванович, первая часть завершена.
– Молодец, Гришка! "Скорая" ждет тебя в условленном месте. А потом возвращайся в исходную точку. Я выезжаю туда и буду тебя там ждать. Отбой.
Немного попетляв по московским улицам, чтоб убедиться в отсутствии хвоста, Григорий заехал в один из дворов. Дом, около которого находился двор, преднозначался на снос и был уже расселен. Поэтому дворик пустовал. Только одинокая машина "Скорой помощи" стояла на тротуаре. Гриша остановил "Вольво" почти впритык за медицинским "РАФиком", вышел из машины и простучал в задние двери "Скорой" условный сигнал. Тут же эти двери распахнулись и оттуда выскочили двое мужчин в белых халатах.
Ни о чем не спрашивая Гришу, они подошли к "Вольво" и достали Маргариту. Держа ее за плечи и ноги они ловко перенесли ее в свою машину. А Гриша достал с заднего сиденья цветы и просунул их внутрь "Скорой":
– Цветы тоже возьмите.
– Гриш, ты что, в нее влюбился?
– спросил один из "врачей".
– Эх, в такую сложно не влюбиться! Ты посмотри на нее! И так начинать знакомство,- Григорий скорчил грустную мину.
– Не забудьте, обидите ее - зарежу!
– Ладно, ладно, карячий эстонский парень, всё будет хорошо! Только цветы может лучше выкинуть?
– Ни в коем случае! Марго проснется - ей будет приятно!
– О, как он ее уже зовет!
– заржали в два голоса Гришкины собеседники.
– Когда на свадьбу пригласишь?
– Да ну вас, жеребцы. Вы сумочку не забыли в машине оставить?
– Ой, Гриш, прости, нечаянно унесли,- "врачи" отдали сумочку Маргариты.
–
Григорий уселся в "Вольво", бросил сумочку на переднее пассажирское сиденье, проверил, что его напарники закрыли двери "РАФика" и сдал задним ходом, покидая двор.
Через несколько минут он уже был на той самой улице, где чуть не произошла авария, и заворачивал в тот переулок, из которого минут сорок назад столь лихо выскочил. Там, в тени старых дубов, стояли словно близнецы два "Хаммера". Григорий медленно проехал мимо них, чтоб убедиться, что его ждут именно те люди, которых ожидал увидеть он. Во втором джипе никого не было, а на переднем сиденье первого, специально опустив стекло, чтоб его можно было лучше разглядеть, сидел первый заместитель Северова и непосредственный начальник Григория - Тихон.
Гришка припарковался перед "Хаммерами", закрыл "Вольво" и пересел в машину к Тихону. Только оказавшись внутри джипа он заметил на заднем сиденье еще двух человек. Это были бойцы "Поворота", отправленные пару месяцев назад в Москву для сбора необходимой Северову информации. Именно они изображали в начале операции двух случайных собеседников. А на самом деле следили за Маргаритой и с помощью сотового телефона подали сигнал Григорию, когда ему надо "совершенно случайно" выскакивать из-за угла. Расстояние же от поворота до перехода, по которому каждое утро Маргарита ходила на работу, было замеряно давным-давно и передано начальству. И Гришка много раз репетировал экстренное торможение. И даже специально поливал асфальт, чтобы посмотреть, успеет ли затормозить, если в Москве будет дождь. И сегодняшний день доказал справедливость поговорки "тяжело в учении, легко в бою".
О чем не замедлил сказать и Тихон:
– Эх, Гришка, люблю я тебя за твою везучесть! И в этот раз тебе повезло. Но это первая часть операции. Если во второй части операции тебе будет также везти, то, пожалуй, прежде чем я отправлюсь делать свою работу, потреплю тебя по голове. На счастье.
– Тихон Иванович, может я и третью часть на себя возьму?
– Нет уж, каждый должен делать то, к чему готовился. У тебя же нет медицинского образования, на первом вопросе погоришь, студент ты недоучка наш, - Тихон потрепал Гришку по его жесткой шевелюре.
– Ладно, время не ждет, начинаем вторую часть.
Один из "менеджеров" передал Гришке с заднего сиденья спортивную куртку. Сменив, не вылезая из "Хаммера", пиджак на куртку, Гришка сразу понизил себя в социальном статусе как минимум на одну ступеньку. Из преуспевающего бизнесмена он превратился в лучшем случае в главаря мелкой группировки, контролирирующей несколько ларьков у метро.
После чего заговорщики разделились. Гришка вернулся за руль "Вольво". Тихон пересел на заднее Гришкиной машины. А "менеджеры" пересели за рули "Хаммеров" и покинули переулок. Григорий же подъехал к старому, начала века зданию, бывшему доходному дому.