Огонь сильнее мрака, Герасименко Анатолий

Огонь сильнее мрака

на обложку

Герасименко Анатолий

Шрифт:

«Знайте же все,

правители Мира,

искусные Маги,

Воины славные,

честные Девы,

Юноши храбрые,

мудрые Старцы.

Вам я поведаю

О дивном Напитке,

Валлитинаре,

что счастьем наполнит

души людские.

Не

Хмелем дурным,

как вино молодое,

не сонным Покоем,

как маковый сок.

Валлитинар

не пьянит, не дурманит,

сердцу Веселье

подарит благое,

выпей – и станешь

Счастлив и Светел,

точно влюбленный

рядом с любимой.

Тран-ка Тарвем,

Бог-повелитель,

отец Па-лотрашти,

ласковый Пастырь

секрет нам поведал

Валлитинара,

жрецам он велел

напиток готовить.

Каждое утро,

как солнце восходит,

люди в Святилища

стопы направляют.

Валлитинар пьют,

Чтоб день наступивший

Счастьем украсить.

Довольно ль вам знать?»

Иными словами, комментировал Иматега, валлитинар если и был дурманом, то совершенно особого свойства. Не вызывая болезненных последствий, не затмевая разум, он превращал любого человека в безмятежного счастливца, который радостно приветствовал жизнь, без ссор и споров общался с ближними, всецело, не печалясь о бренном, отдавался ремеслу или искусству, в общем – жил на радость себе и другим. «Воистину, – писал доктор, – сей загадочный Валлитинар превратил бы даже нашу несчастную Отчизну, трудные времена терпящую, в чудесный Сад, где каждый был бы другому Братом, исполняя притом обязанности свои с Довольством и Рвением».

На этом месте Джон прервался, чтобы свернуть самокрутку. Закурив, он пустил дым из губ тонкой струёй. А интересно, что бывало с теми, кто переставал глотать этот валлитинар? Такое сильное зелье должно вызывать чудовищное привыкание. Поди-ка поживи в неге и блаженстве лет шестьсот, а потом – бах, добро пожаловать в настоящий мир с его печалями. Небось, руки на себя наложишь… впрочем, поглядим, может, доктор про это ещё напишет. Джон перевернул страницу. Тут его ждала иллюстрация, и на сей раз он разобрал, что именно было изображено, потому что видел эту картинку раньше, в университете. Люди в нарочитых молельных позах, пучеглазая тварь со змеиными щупальцами, изрубленный человек в центре. «Сколь бы Щедрым ни был дар Великого Моллюска, – сообщал Иматега, – столь же Ужасной была плата, оным взимаемая». Каждое новолуние жрецы Тран-ка Тарвема ловили на улице случайного человека и волокли его в святилище, где подвергали изощрённым пыткам, а под утро расчленяли. Отрубленные

части тела потом использовались в обрядах. Кроме того, существовал «Тран-ка Тарим» – обряд вызова. Прибегнув к жертвоприношению, можно было обратиться к Великому Моллюску с просьбой о помощи. Бог никогда не отказывал тем, кто воззвал к нему.

«В третий день плаванья

шторм разразился.

Волны огромные

корабль бросали.

Ливень по палубе

хлестал, как из бочки,

Ветер жестокий

сорвал паруса.

Плакал от ужаса

Тринна, сын Оллио,

вторил ему

Нигораш, сын Ремерна,