Огонь в его ладонях. Без пощады

Кук Глен Чарльз

Мальчишка нещадно храпел.

— О горе, — сказал Насмешник. — Уснуть после короткого прохождения времени. Лично я пребывал в опасательстве разбудить трясением, ибо не ведал, является ли указанное преступлением. В моей отечественной земле прикосновительство к королевской персоне караться усекновением голова. Лично я, природно осторожный, решил, что оставление указанного спящим явится действом правильным.

— В нас нет королевской крови, актер. И мы никогда не претендовали на принадлежность к королевском дому. Мы — всего

лишь уста Творца здесь, на земле. Этот щенок, возможно бы, и захотел быть принцем… Но кто станет слушать его нытье?

Насмешник внимательно наблюдал за девочкой. Ее сдержанность, казалось, исчезла. Не исключено, что опыт удался.

— Допускаемо. Тем не менее предоставлю даме честь разбудительства. Лично я чувствовать себя более комфортабельно. Должен убыть так или иначе. Наступает час сменства караула. Командир ощутит раздражительность, если узнает о ночном визитанте к прекрасной даме, порученной его охранительству.

Поворачиваясь, чтобы удалиться, Насмешник заметил, как покраснела девочка. Даже вуаль не могла скрыть ее смущения. Выходя из шатра, он ухмыльнулся во тьму.

Контакт между ними не исчез.

Через два дня Ясмид болтала с ним, как со старинным другом. Она следовала за ним по всему лагерю, испытывая своей привязанностью терпение командира. Насмешник услышал историю ее жизни, узнал о ее тайных страхах и мечтах.

По мере того как Ясмид становилась ближе, Сиди от него отдалялся. Мальчишка завидовал, ревновал и не скрывал своего раздражения. Насмешник вполне серьезно опасался, что получит удар кинжалом в спину за то, что изменил Сиди с его сестрой.

На утро третьего дня Ясмид появилась у него: лицо ее было пепельно-серое и похожее на каменную маску.

— Что случилось, госпожа? — ласково спросил он. — Дурственные вести? Лично я наблюдать гонец час назад. Если так, то лично я глубоко сожалеть.

— Бич Божий умер.

— Э? Указанного именуют Нассеф? Наиглавнейший генерал вашего отца?

— Да. Мой дядя Нассеф. Человек, за которого я планировала выйти замуж.

— Большое печальство. Очень огромное. Лично я готов на все, дабы уменьшить боль госпожи.

— Благодарю тебя. Ты добрый человек, актер. — Казалось, что ей не терпится рассказать ему все. — Это случилось в Алтее, в каком-то крошечном городке. Сделали это те же самые солдаты гильдии, которые убили Карима. Говорят, их было не более трехсот человек. От их рук погибли мой дядя, почти тысяча Непобедимых и неизвестное число обычных солдат… Такого унижения Непобедимые не испытывали со времен Вади-эль-Куф. Как это могло произойти, актер?

Он взял ее крошечные, бледные и холодные руки в свои ладони.

— Лично я не есть военный гений, но я знать, что странностные события происходят во время сражений. Иногда…

Но она его не слушала, полностью погрузившись в себя. Буря, бушевавшая в ее душе, находила выход в словах:

— Это война без пощады, толстяк.

В прошлом году она унесла мою мать. Под Вади-эль-Куф она едва не отняла жизнь отца. Теперь она взяла жизнь дяди. Кто следующий? Кто? Я? Снова отец? Сиди? Должен быть способ покончить с этим безумием. Подумай для меня. Пожалуйста.

— Должен сказать для установления философической истинности, что война произвела подобное действие на многие другие семейства. Включая семью этого супостата Гаруна.

— Остальные мне безразличны.

— Лично я, госпожа, есть наискромнейший шут. Простой актер. Тем не менее указанный со всей уверительностью мочь сказать. Вся война пребывать в руках двух человеков — вашего родителя, которой положил ей начало, и архиврага Гаруна бин Юсифа, который ее не желать закончить. — Оглядевшись по сторонам и убедившись, что их никто не слышит, он добавил шепотом: — Если заключительствовать мир между указанными, остальные человеки последовать их примеру обязательно. Точно так, как после ночь приходить рассвет.

Девочка задумалась. После довольно продолжительной паузы она неуверенно произнесла:

— Это невозможно. Их разделяет море крови.

— Не так. Я не знакомец с бин Юсифом. Но видеть указанного несколько месяцев назад, когда приходил за помощь в замок прошлого господина. Указанный Гарун не видел, что лично слышать разговор. Проклинал войну своему военачальнику Беллузу…

— Белулу?

— Эй! Ну конечно! Белул! Старый, седой, с отвратный нрав. Жалобился, что не мочь остановить войну без теряния лица либо указанным Гаруном, либо Эль Мюридом. Тем временем лучшие дети пустыни убивать один другого. Скоро никого не остаться.

— Я слышала, как отец говорил то же самое. И даже рыдал. Какими могущественными мы могли бы стать, если бы роялисты присоединились к Королевству Покоя.

Насмешник еще раз огляделся вокруг. Убедившись, что они одни, он прошептал:

— Саджак мудрый.

Глаза Ясмид остекленели, а Насмешник самодовольно усмехнулся.

— Спарен, ты был суровым учителем. Только сейчас я оценить пользу твоей суровизны. Госпожа Ясмид. Слушай меня. Хорошая возможность останавливать войну есть встреча с Гарун. Через час-два ты призывать лично я и высказывать, что указанный должен сопровождать госпожу на встречание с Гаруном.

Названный находится где-то в Алтее. Ускользание состоится ночью, дабы преданные отцу охранники не предотвратить экспедиция. — Уточнив еще некоторые детали, он сказал: — А теперь спать, госпожа Ясмид. Проснуться, когда лично я сказать: «Что случилось?» Никаких воспоминательств, кроме страдания из-за смерти дяди.

Насмешник выждал двадцать секунд, затем наклонился к девочке и спросил:

— Что случилось?

Ясмид открыла полные слез глаза.

— Что?

— Счастье! — воскликнул Насмешник. — Лично я быть напуган. Госпожа терять сознание.