Огонь в его ладонях. Без пощады
Шрифт:
— Но это же не дикие собаки, повелитель.
— Я старею, Мауфакк. Во мне не осталось ни унции жалости.
— Есть известия с севера, повелитель. Войско северян выступило против нас.
Эль Мюрид похолодел. Лицо Ученика просто-таки кричало о всепоглощающем ужасе.
— Новости не столь уж и плохи, повелитель. Эль Кадер сумел остановить наступление, а Бич Божий истребил армию Алтеи. Оккупация Кавелина и воссоединение с армией Надима теперь всего лишь вопрос времени.
— Эль Кадер преуспел без Нассефа? Значит, можно считать, что кампания
— Похоже на то. Бич Божий сейчас целиком занят бин Юсифом и убившими Карима наемниками. Он одержим желанием отомстить за себя. И за тебя, повелитель.
Эль Мюрид задумался. Хали Мауфакк снова занялся политиканством.
— У меня, конечно, есть свои счеты с бин Юсифом. Но не он является для нас главной угрозой. Нассеф занялся второстепенными делами, в то время как его воины нужны для сражения с северянами. Сейчас не время ублажать личные желания.
— Я полностью разделяю твои слова, повелитель.
Однако выражение лица Хали выдало его. Поход на Ипопотам был даже не второстепенным, а третьестепенным делом и служил прекрасным примером удовлетворения личной страсти. Умиротворение оккупированной страны требовало многих тысяч воинов, столь нужных в иных местах.
— Оставь меня, Мауфакк. А туземцев подвергни жестокому бичеванию. Их необходимо поставить на колени.
— Как прикажешь, повелитель.
Эль Мюрид посмотрел в спину удаляющемуся Хали. Вновь Мауфакк оставил его в одиночестве бороться со своей совестью.
Хали был прав. Но Эль Мюрид не осмеливался обратить свое тело и дух на борьбу с пагубным пристрастием, в то время как война требовала от него всех сил. Если же начать битву между плотью и духом, то она поглотит его полностью. Это будет тотальная война, в которой не может быть отхода на зимние квартиры.
Эти мысли разбередили старые раны. По всему телу разлилась боль.
Ближайшее окружение Ученика было крайне обеспокоено. Им казалось, что их повелитель утратил присущие ему силу духа, жар сердца и энергию. Слишком часто он замыкался в своем внутреннем мире вместо того, чтобы целиком посвятить себя решению проблем, одолевающих Королевство Покоя. Некоторые из самых близких к нему людей — таких, как Хали, — умоляли Эсмата помочь повелителю.
«Но что могу я Сделать?» — спрашивал себя лекарь. Ему не хватало ни силы духа, ни личного мужества для того, чтобы перестать быть поставщиком наркотиков.
И эта слабость заставляла его презирать самого себя.
Никто не мог обвинить Эль Кадера в чрезмерной эмоциональности. Все знали, что он крайне редко выходит из себя. Однако, когда из Алтеи пришли дурные вести, он взорвался. Даже самые близкие люди не смели к нему подступиться. Но как только гроза миновала, Эль Кадер стал еще более хладнокровным, чем прежде. В некотором смысле он родился заново.
Обращаясь к военачальникам Воинства Света, он сказал:
— Господа, вы слышали новость. Бич Божий отправлен на небо теми же негодяями из гильдии, которые лишили нас возможности наслаждаться пением Карима. Смерть этого
По рядам слушателей прокатился полный ярости ропот.
— Тихо! — рявкнул Эль Кадер. — Я в эту ловушку не попаду. В Алтее у нас есть люди; пусть они и занимаются тамошними делами. Вы же и я должны доказать, что Воинство Света это не один Бич Божий. Мы покажем, что способны одерживать победы и без него. Победы решительные и быстрые. Пусть это увидят как наши враги, так и друзья. Вам известно, что противник колеблется. Учение пророка привлекло на нашу сторону тысячи и тысячи сердец. Мы не можем позволить, чтобы в сердца эти вселился страх.
Он помолчал, выжидая, когда его слова пустят корни в сознании слушателей, а затем добавил:
— Готовьтесь к маршу. Мы продемонстрируем свою мощь, уничтожив армию северян.
Над аудиторией, казалось, затрепетали крылья страха, вселяя противный холодок в души слушателей. Раньше, под командованием Нассефа, эти люди никогда не испытывали сомнений. Эль Кадер понимал, что прежде всего он должен завоевать доверие своих военачальников.
— Вы меня слышали, — сказал он. — Отправляйтесь и займитесь подготовкой. Когда возникнет необходимость, я дам вам дальнейшие инструкции.
Эль Кадер использовал метод Нассефа, который никогда не открывал свои идеи. Такой подход, казалось, вселил в офицеров уверенность. Они привыкли действовать во мраке.
Полководец избрал свой путь и двинулся по нему с решительностью, которую никогда не проявлял ранее. Но ведь никогда ранее вся ответственность не ложилась на плечи Альтафа Эль Кадера. Никогда он не держал ответа ни перед кем, кроме как перед собой. Поэтому Эль Кадер требовал от Эль Кадера гораздо больше, чем когда-то Нассеф.
Несмотря на свое заявление об Алтее, он повел армию на восток. Создавалось впечатление, что полководец решил примерно наказать убийц Нассефа. Это было абсолютно в стиле Бича Божьего: говорить одно, а поступать совершенно по-иному. Даже его самое ближнее окружение поверило в то, что он изменил первоначальные намерения. Такое положение Эль Кадера вполне устраивало. Если в это поверили друзья, то враги уж поверят наверняка.
По пути он снимал все гарнизоны, включая охраняющие переправы отряды.
Армия северян тут же начала переправляться на противоположный берег. Переправа отняла несколько дней.
Узнав об этом, Эль Кадер самодовольно улыбнулся.
Когда Эль Кадер пребывал в одиночестве, оплакивая Нассефа, он успел тщательно продумать все свои дальнейшие шаги. Теперь ему требовалось всего лишь немного удачи…
Но он получил больше того, на что мог надеяться. Судьба, столь долго служившая противнику, наконец встала под знамена Воинства Света. Герцог Грейфеллз, прознав о кончине Нассефа, перестал искать встречи с Бичом Божьим и присоединился к своему штабу во время переправы. Общая неуверенность противника позволила Эль Кадеру разделаться с оставшимися на севере патрулями противника.