Огонь в океане
Шрифт:
— Счет пятнадцать к семи в пользу русских! — торжественно провозгласил судивший игру англичанин.
После матча обе команды долго разглядывали полученные синяки и кровоподтеки.
— Поздравляю вас, командер Трипольский, — объявил командир флотилии, — вы блестяще отбивали мячи!
— Это не я, — смеялся комдив, — мяч сам ударялся об меня и отскакивал. Я его ни разу так и не смог поймать руками, а ногами... не помню. В этой свалке разве увидишь?
— Вот кто лучше всех играл, — командир флотилии нашел меня глазами, — он очень вам
— Да я же ни разу не ударил в мяч, мистер...
— Это неважно! — перебил меня англичанин. — У вас был такой страшный вид, что наши офицеры, как зайцы, бегали от вас.
— Он и своих пугал не меньше, — вмешался Паластров, рассматривая свою поврежденную в игре ногу. — По-моему, меня искалечил именно он...
За воротами меня встретил матрос Архипов. Он удивленно смотрел на меня. Вид у меня был неважный.
— Ну как? Проиграли? — решился он, наконец, спросить.
— Выиграли.
— Не может быть!
— Что за неверие в свое начальство? — шутливо пожурил я матроса. — Пойду помоюсь, оденусь, приведу себя в порядок. Пообедаем и пойдемте на стадион, понятно?
— Так точно, товарищ командир! — живо ответил матрос и вприпрыжку поспешил к своим друзьям сообщить необычайную новость: наши выиграли футбольный матч.
После обеда часть офицеров и группа матросов и старшин пошли по приглашению американцев смотреть состязания по боксу.
У входа на стадион нас встретила группа девушек. Они собирали пожертвования в пользу жителей, пострадавших от фашистских бомбардировок. Мы вручили им некоторую сумму, прошли на свои места и тут же убедились, что опоздали. Начался уже последний раунд. Произошла какая-то ошибка: американский лейтенант пригласил нас на два часа позже, чем следовало.
Мы увидели встречу двух последних боксеров — американца и голландца. Прозвучал удар гонга, соперники, как полагается, пожали друг другу руки — и бой начался. Американец сравнительно быстро начал одолевать противника. Бой закончился его победой. Судья высоко поднял руку победителя.
На ринг петушком выскочил лейтенант Гильтон и крикнул в микрофон:
— Победителем состязаний по боксу объявляю американского моряка! Эта победа тем знаменательнее, что здесь, как видите, нет профессионалов-боксеров.
Я переводил речь Гильтона своим матросам.
— Если Джим Оули, сегодняшний победитель, — продолжал американец, — раньше дрался на спортивных встречах в Америке, то теперь он простой воин-моряк, любящий спорт, как и все американские моряки.
— А остальные будто спорт не любят! — проворчал Архипов.
— Спорт и мы любим, а все-таки с боксом-то у нас на корабле плоховато.
А Гильтон между тем продолжал:
— В состязаниях принимали участие моряки всех союзных кораблей, находящихся в настоящее время в порту. Только русские не выставили своих боксеров, несмотря на наше приглашение.
Лейтенант-американец откашлялся:
— Прежде чем вручить победителю денежный приз, я объявляю еще раз: не
Я перевел эти слова Архипову. Он вдруг встрепенулся и, глядя мне в глаза, умоляюще сказал:
— Товарищ капитан третьего ранга, разрешите?
— Что разрешить?
— Разрешите драться с американцем?
— Так вы же не боксер?
— Конечно, не профессиональный боксер, но кое-что в этом деле кумекаю... У нас в Туле при заводском клубе был кружок, я занимался... Прошу разрешения, товарищ капитан третьего ранга.
— А не подведете? — нерешительно спросил я. — Помните, здесь дело идет о чести флага.
— Знаю, товарищ капитан третьего ранга. Позвольте?
— Подведет, товарищ командир, наверняка подведет, — взволнованно вмешался Иван Откушенный. — Не тренировался он. Нельзя так идти, Алексей!
— Ты за собой следи, — метнул в его сторону злой взгляд Архипов, — а то дал какому-то шалопаю ухо съесть...
Архипов передал мне на хранение свой комсомольский билет и побежал на ринг.
Лейтенант Гильтон объявил, что один из русских матросов изъявил желание участвовать в финальном состязании с победителем. В его голосе и в жесте, которым он указал на Архипова, отчетливо прозвучала ирония. По трибунам пронесся гул. Архипов рядом с рослым американцем выглядел маленьким и очень юным.
Американец начал бой в быстром темпе. Он наскакивал на своего низкорослого и робкого на вид противника и с первых же минут стал его заметно одолевать. Удары американца заставляли Архипова переходить к обороне.. Сам он наносил редкие и явно слабые удары.
— Ну что он полез?.. Зачем полез против профессионала драться? — ерзал на месте Грачев.
— Подожди! Алешка ведь ловкий. Он еще покажет этому верзиле!.. — не очень настойчиво возражали ему матросы. Видно было, что и они сильно переживают за Архипова.
— Спокойнее, товарищи, спокойнее! — то и дело говорил я матросам, тщетно стараясь скрыть собственное волнение.
В публике то тут, то там раздавался смех. Смеялись над Архиповым.
Мы чувствовали себя неважно.
Первый раунд кончился. Удар гонга... Наш Алеша уселся на стул. Его обмахивали полотенцем, предлагали воду. И он, как настоящий боксер-профессионал, не пил, а только полоскал рот.
Во втором раунде американец нанес Архипову такой сильный удар, что тот бессильно обвис на канате.
Мы вздрогнули. Что это? Конец боя? Позор?
— Алеша! — стремительно вскочил с места Грачев. — Товарищ командир, разрешите я пойду...
— Садись, сумасшедший! — матросы силой усадили Грачева на место.
— Русские волнуются, — между тем объявил в микрофон лейтенант Гильтон. — У них, видимо, есть для этого основания...
Смех на стадионе усилился. Смеялись, глядя в нашу сторону, почти все присутствующие. Я раскаивался, что отпустил Архипова на ринг.
Однако до поражения не дошло.