Огонь в океане

Иосселиани Ярослав Константинович

— Да, край хороший. Много, брат ты мой, земли, леса, трава вон какая, — подтвердил Пирибэ. — Князь нас здесь не найдет, это самое главное, брат ты мой...

Пирибэ упорно приглашал пожить у него и собирался было уже сбегать за женой, оставшейся на корчевке леса. Но отец и дядя запротестовали, говоря, что немного отдохнут на полянке и опять тронутся в путь. Все по очереди отведали вкусного, освежающего айрана.

— Ты вот расскажи-ка мне лучше, кто сейчас у власти здесь в Дали? — осведомился отец.

— Не знаю, Коция.

Не знаю, брат ты мой, — сбивчиво ответил хозяин, покручивая усы. — В прошлом году, когда я был в Ажаре, кто-то нехороший у власти был. Его, брат ты мой, все ругали. Я тогда поскорее ушел домой. А в этом году, пока, брат ты мой, работы не кончатся, я, брат ты мой, не пойду туда.

— А что за место Ажара, расскажи...

— Ажара, конечно, — это центр Дали, там даже русские живут. Большое село, очень большое.

— Далеко отсюда?

— Верст десять, нет, двадцать. Да, двадцать и даже больше будет. Да, да, больше, брат ты мой, больше, но не больше, конечно, тридцати. За один день можно туда и сюда пройти.

— А много жителей в Ажаре? — интересовался отец.

— Я был там недолго. Но потом по этой дороге много сванов прошло, — с относительной точностью сообщал Пирибэ. — Я отмечал фамилии зарубками на дереве. Но, брат ты мой, дерево бурей повалило и...

— Ну, а кто из наших знакомых приходил? — перебил отец.

Пирибэ стал перечислять общих знакомых, прошедших мимо его дома на новые земли.

— Больше, брат ты мой, никого не было, не считая твоего брата Кондрата и соседа Теупанэ. Вы о них, конечно, должны знать.

— Кондрат здесь? — воскликнули удивленные отец и мать. — Где он? Мы ничего о нем не знаем, ведь нам полгода почти пришлось пережидать у Деавита.

— Я, конечно, брат. ты мой, удивлен, что вы не знаете, где живут ваши родственники, — ухмыльнулся Пирибэ, откинув в сторону свои длинные усы. — Он, по-моему, поселился по правой стороне реки: от слияния реки Сакен и Гвандра образуется река Кодор. Отсюда верст десять будет до слияния. Надо перейти мост через реку Кодор и идти, брат ты мой, по правой стороне до мельницы, и вот где-то около мельницы в лесу, брат ты мой, поселился Кондрат.

Это было все, что нам мог сообщить Пирибэ о местопребывании нашего Кондрата. Новость нас очень обрадовала. Все становилось проще. Нужно было найти дядю Кондрата; он, наверное, уже успел устроиться на новом месте.

Следуя указаниям Пирибэ, мы тронулись в путь. Без труда нашли мост через Кодор, перешли по нему на другую сторону. Нашли и мельницу. Она работала, движимая водами Кодера, но. на ней, как и на любой сванской мельнице, никого не было. Муку здесь мололи без присутствия человека.

Посовещавшись, взрослые решили, что следует подождать немного у мельницы. Может быть, на наше счастье, кто-нибудь и забредет сюда.

Мама разложила еду. Чурек за три дня пути зачерствел настолько, что им можно было забивать гвозди в стену. Но от этого он не стал несъедобным.

Прождали

мы довольно долго. Незаметно подошли короткие сумерки.

Было решено заночевать у мельницы и завтра с утра начать поиски дяди Кондрата. Была уже вынута спасительная теплая медвежья шкура, за которую мать не раз уже воздавала хвалу богам и просила их дать долгую жизнь старику Иванэ. Отец принялся добывать огонь. Дядя собирал хворост для костра.

Неожиданно я услышал человеческий голос.

— Сойка, наверное, — определил отец.

Действительно, в дальских лесах соек было много, и крики их можно принять за человеческий голос. Все согласились с отцом и продолжали начатые работы. Но через несколько секунд до слуха нашего, теперь уже совершенно отчетливо, донеслась песня. Пел мужчина, явно приближающийся к нам. Все радостно насторожились и стали ждать.

В прогалине между липами появился человек. На нем была белая шапочка и серая чоха. Лица еще разглядеть мы не могли, но я почему-то сразу решил, что это и есть дядя Кондрат.

— Дядя! — громко крикнул я и бросился вперед.

— Ой, смотри ты! — вскрикнул человек и бегом начал спускаться к нам с холма.

Теперь уже все признали в нем дядю Кондрата и поспешили навстречу.

— Кондрат, родной!..

— Кондрат, брат!..

Посыпались поцелуи, начались горячие объятия. У дяди Кондрата был радостный вид, «будто он тура убил», как говорят в подобных случаях сваны. Он сверкал белоснежными зубами, без конца похлопывал всех по плечу.

— Ну, пойдемте теперь домой, хватит сторожить мельницу, с ней ничего не случится.

Реаш снова был нагружен. Мужчины вскинули на плечи мешки. Дядя Кондрат понес Верочку.

Тропинка, отошедшая от Большой дороги — здесь была проведена Военно-Сухумская дорога, — повела нас вверх по склону горы в дремучий лес.

Отец бегло рассказал дяде о наших злоключениях, о том, как на нас нападали бандиты.

— Вас не грабили, а щекотали, — ухмыльнулся дядя Кондрат. — А вот нас грабили по-настоящему. С меня даже штаны сняли. Пришлось дорогу в Дали проделать без штанов. Одна старуха из села Гинцвиши, увидев меня в таком виде, приняла за святого и долго молилась, называя ангелом небесным. Ну, я не стал ее разочаровывать.

— Уай, помогите, боги! — воскликнула мать. — Как же это можно, с человека штаны снимать? Вот безбожники!.. .

— Я им тоже об этом сказал, но бандиты попались остроумные, ответили: «Давай попробуем!» — и сняли.

Все рассмеялись.

— Однако далеко ты выбрал свое жилье, — сказал дядя Деавит.

— Откуда далеко, от Лахири? — спросил дядя Кондрат, будто не поняв, о чем говорил Деавит.

— Нет, от Большой дороги, — доверчиво пояснил дядя.

— Это не я, это они дорогу далеко от меня построили. Да она мне и не нужна. На ней сейчас много плохих людей гуляет. Да и река может разлиться, затопить.