Огонь в твоих глазах. Испытание
Шрифт:
Анасташа поспешно отскочила в сторону, подальше от дерущихся, и беспомощно взглянула на дочь, но та даже не пошевелилась. С лица Кирраны сошло то первоначальное перепуганное выражение, её глаза пылали гневом, губы были плотно сжаты, и лишь природная пухлость не позволила им превратиться в тонкую полоску, пальцы до побелевших костяшек сжимали края платка.
Наконец, Пасита не выдержал, его глаза зажглись пламенем. Зарычав, он впечатал в Крэга огненный шар приличных размеров. Курсант чудом успел поставить защиту. Брызги пламени разлетелись вокруг, с шипением погибая в проталинах.
– Хватит! –
Оба Защитника вдруг её заметили.
– Обуйся!
– Оденься! – гаркнули мужчины в наперебой, и зло посмотрели друг на друга.
В этот момент из калитки появился Нааррон. Споткнувшись о порожек, он едва не упал, но устоял на ногах. В отличие от Киры брат был одет и даже не забыл про шапку. В руках он нёс её куртку и сапоги.
– Сестрёнка, чего ты раздетая выскочила? Холодно же! – он протянул одежду.
Кира, не обращая на брата внимания, обожгла Защитников взглядом, позабыв в этот миг и про сны, и про поцелуи, чувствуя одно лишь безотчётное раздражение. Круто развернувшись, она направилась в избу. Вздёрнув подбородок, за ней поспешила Анасташа, не скрывая довольной улыбки. Нааррон посмотрел вслед женщинам, но остался, продолжая сжимать в руках ненужные куртку и сапоги.
Запал у драчунов внезапно закончился. Крэг тяжело поднялся на ноги, освобождая тин Хорвейга, который, несмотря на своё плачевное состояние и залитое кровью лицо, каким-то невероятным образом умудрялся выглядеть вальяжно, зачерпнул горсть снега и приложил к ушибленной щеке. Пасита в сугробе принял сидячее положение, привалившись спиной к плетню. Вытер кровь и неожиданно радостно оскалился.
– А ты молодец, молокосос. Славная драка. – он сплюнул кровь и пересчитал языком зубы, которые каким-то чудом остались на своих местах. – Давненько я так не развлекался.
– Я сам буду тренировать Киру! – хрипло выдал Крэг.
– А-а! – покачал пальцем тин Хорвейг. – Не угадал. Мы будем делать это вместе. А что? Тебе, и правда, есть чему её научить. Я не против, но вот наедине я вас больше не оставлю. – Пасита нехорошо сощурился, вспоминая принесённую спозаранку сплетню. – И, да. Ты перебираешься ко мне.
– С чего бы это? – возмутился Крэг.
– Ты следишь за мной, я – за тобой. Все честно.
– Крэг – мой друг, и он останется в моём доме! – вмешался было Нааррон, возмущённый таким раскладом, но Пасита его перебил:
– Сделаем ставки, через сколько дней молокосос отымеет твою сестру? Надеюсь, наше маленькое представление достаточно наглядно показало, что ей с ним не справиться? Или, может, он попросту сожжёт во сне избу, потому что не сможет себя контролировать?
Защитник припомнил горящие занавески в собственном доме, а курсант –раскалившийся, как от печи, воздух.
– Но… – адепт не сразу нашёлся что ответить. – С чего ты это взял?
Пасита тяжело вздохнул.
– Я здесь единственный, кто читал Книгу Излома. Пусть и не все понял, но достаточно, чтобы осознать опасность. Так и быть, и вам объясняю: таких как мы, твоя сестра сводит с ума. Естественно, сама того не желая, и это как-то связано с силой. Она растёт, а мы теряем голову, не разбирая, где наши собственные чувства, а где наносное. Молокосос, ты согласен? И что с этим делать, я так до конца не понял.
Крэг
– Меня зовут Крэг. Пора бы запомнить, тин Хорвейг, раз ты такой умный.
– Я постараюсь, – покладисто улыбнулся Пасита, – но иногда буду сбиваться. Уж очень ты меня раздражаешь. – он, на удивление, легко поднялся на ноги.
Крэг не ответил. Хлопнув по плечу Нааррона, прихрамывая, двинулся прочь.
– Скажи Кирране, тренировка завтра, где обычно, – бросил Пасита и направился следом.
3.
Кира ожесточённо нарезала морковь. Лезвие так и мелькало, и тонкие полупрозрачные пластики множились как по волшебству. Нааррон некоторое время заворожённо наблюдал за процессом, втайне опасаясь, как бы сестра не отрезала себе пальцы. Та же сидела, уставившись в одну точку, и совершенно не интересовалась прооисходящим, пока её руки жили своей жизнью. Анасташа, хитро поглядывая на дочь, помешивала похлёбку в большом чугунке на печи.
– Расстроилась? – Нааррон присел рядом на лавку.
– Нет! – Кира встрепенулась, но тут же сникла: – Да, пожалуй, – она выразительно глянула на мать, показывая брату, что не хочет говорить об этом при ней.
Покончив с морковью, поднялась:
– Что-то неважно себя чувствую. Пойду, прилягу.
Не дожидаясь ответа, Кира направилась к себе, позабыв, что теперь там обитают гости.
Брат тихонько скользнул следом.
– Всё-таки расстроилась, – констатировал он, наблюдая, как Кира, отвернувшись, смотрит в окно.
– Понимаешь, – она замолчала, пытаясь подобрать слова, – мне впервые кто-то так сильно понравился, что я смогла забыть обо всём. Смогла, наконец, почувствовать себя просто девчонкой, а не странной охотницей Кирой. Но как недолго моё счастье продлилось! Крэг… Он с такой лёгкостью ушёл из нашего дома. Я не понимаю, что теперь делать? Чувствую себя… А, знаешь, я ведь даже ни с кем раньше и не целовалась толком!
«Микор?»
Все, что происходило между ней и другом – не больше, чем детские шалости. Пожалуй, только его прощальный поцелуй и можно было воспринимать, как что-то серьёзное. Сейчас Кира это понимала, как никогда.
«Пасита?»
Она невольно смутилась, с Защитником всё было совсем по-другому: «Ещё как по-настоящему!» Только вот всегда примешивалась такая порция страха, что и понять ничего толком не было можно. Но не говорить же об этом с братом?
– А как же Пасита? – задал вопрос Нааррон, будто подслушав её мысли. – Если не хочешь не рассказывай – он предупреждающе поднял ладони. – Просто я не до конца понял, что у вас с ним за отношения.
– По договору, – мрачно рассмеялась Кира. – Знаешь, временами мне казалось, что встреться мы при других обстоятельствах, в него можно было бы влюбиться по самые уши, без памяти, теряя рассудок, но… В деревне обо мне думают всякое, а он отчего-то меня до сих пор не тронул, ты только Глафиру не слушай! – охотница справедливо предположила, что Глашка позвала вчера брата именно за тем, чтобы и дальше чернить её имя. – Пасита и правда много времени на меня потратил. Уроки, тренировки… Порой я забывала, какой он на самом деле. Понимаешь, я вынуждена быть ему благодарной…