Оговор

Вежинов Павел

Димов внезапно замолчал.

— Разве что он сам взял шкатулку?

Димов задумчиво покачал головой.

— Не смею прийти к такому заключению, хотя оно напрашивается само собой. Но ясно, что ему почему-то выгодно молчать.

— Что-то я тебя не понимаю, — буркнул Ралчев..

— Я и сам себя не понимаю. Мы исходили из предположения, что Радев не убийца. Но тогда почему он молчит? Почему не хочет навести нас на след настоящего убийцы? Может, их связывает общая тайна… Может,

они соучастники.

— В одном я уверен! — убежденно произнес Ралчев. — Существует какая-то связь между приездом Генова… и убийством.

— Теперь и я в этом почти убежден. Что бы ты сделал на моем месте?

— Прежде всего немедленно допросил бы Стефана Радева.

— Почему немедленно? — с легкой улыбкой спросил инспектор.

— Потому что Роза может предупредить его… Если уже не предупредила. И он подготовит свой ответ. Ложный ответ, разумеется.

— Нет, она его не предупредит. Я принял соответствующие меры.

— Чудесно! Тогда нужно приступать к работе.

Сейчас в его голосе звучало скрытое злорадство.

И он поспешил объяснить:

— Интересно, что теперь преподнесет нам Радев.

Но Димов словно не слышал его.

— Генов завтра должен быть здесь. Я хочу допросить его, не арестовывая. Но он должен непременно быть здесь.

— Ясно, Ему нельзя позволить скрыться.

— Не думаю, чтобы он попытался скрыться. Но все же рисковать не стоит. Несмотря на то, что бегство было бы самым верным доказательством его вины.

Димов засмеялся и встал.

— А теперь давай где-нибудь плотно поедим. После стольких переживаний я вдруг почувствовал зверский голод.

— Лучше бы не откладывать! — озабоченно заметил Ралчев.

— Нет, я хочу допросить его у него дома. Не мешает еще раз осмотреть его квартиру.

— А если…

— Не беспокойся, — шутливо заметил Димов. — Все трое под наблюдением. Я хочу сказать, что и Роза тоже. Хотя она ни в чем не виновата.

— Я уже и в это не смею верить, — пробормотал Ралчев.

— Скажи, куда ты меня поведешь? Мне хочется чего-нибудь вкусного, с острыми приправами.

— Разве в «Боянско ханче», как раз в этом загородном ресторанчике обедали Генов и Тони.

— Неплохая идея. Окунемся, так сказать, в атмосферу наших главных героев.

Через несколько минут «Москвич» уже катил по дороге к загородному ресторанчику.

3

Несмотря на то, что они были голодны, обед им не понравился. Как и во всех дорогих заведениях, кухня в «Боянско ханче» постепенно приходила в упадок. Мясо было жилистое, зелень несвежая, словно шеф-повар страдал сонной болезнью и готовил с нескрываемым отвращением.

— Интересно, что этот тип

ест сам? — вслух рассуждал Димов, с трудом разрезая мясо. — Наверное, он вегетарианец.

— Не знаю, но мы промахнулись. Надо было ехать в «Шумако», хотя там всегда полно народу.

— В том-то и дело! — согласился Димов. — Он искал уединения. Хотел, чтобы его не увидели. Ты помнишь, что было в том ящике?

— Каком ящике?

— Ящике комода.

— Ничего особенного. Лишь несколько пустых баночек из-под английского крема «Понс».

— Никто не запирает на ключ пустые баночки, — заметил Димов. — Да и полные тоже.

Они поспешили доесть злополучный обед и разочарованные вернулись в город. Димов высадил Ралчева возле дома двух старых дев, а сам вернулся на работу. Но текущими делами заниматься не смог. Без конца нетерпеливо косился на телефонную трубку. Но телефон зазвонил только в половине четвертого.

— Радев вернулся, товарищ Димов, — сообщил мужской голос.

— Да, хорошо.

Димов поспешил выйти. Погода испортилась, шел дождь. Сев в машину, он вдруг обнаружил, что у него исчезли дворники. Их украли именно у него! Поделом ему! Послал в суд невиновного… Сердито глядя через мокрое стекло, инспектор кое-как доехал до знакомой улицы. На двери квартиры висела все та же табличка: «Семья Радевых». Он позвонил. Вскоре в дверях показался сам Радев. Он был без пиджака, в женском нейлоновом фартуке. Рукава рубашки засучены до локтей, мокрые руки покраснели. При виде гостя он еле заметно нахмурился.

— Вы ко мне? — сухо спросил он.

— Да, к вам.

Радев заколебался.

— Я купаю сына, — сказал он.

Димов ответил не сразу. Он измерил Радева долгим, немигающим взглядом.

— Вы странный человек, Радев. Убийца вашей жены свободно и безнаказанно расхаживает по городу. И вас это, кажется, совершенно не волнует.

— Волнует! — нервно ответил Радев. — Но я ничем не могу Вам помочь.

— Вы уже попытались раз навести нас на ложный след, взяв вину на себя. Разве это не странно?

— Я уже объяснил в суде…

— А вы не размышляли о справедливости? Я столько времени жду, что вы придете ко мне, попросите у меня помощи… И сами поможете мне.

Радев враждебно молчал.

— Или вы в глубине души даже благодарны убийце за то, что он избавил вас от кошмара…

— Замолчите! — гневно воскликнул Радев. — Это не так!

— А как же? Скажите, что я должен думать? И если вам это безразлично, то мне — нет. Я — представитель закона. И отвечаю перед ним. Потому что закон для меня — не просто закон, а часть моей совести. Кроме него у меня ничего на этом свете нет, как вы выразились на суде.