Ограбление. Мафия. Лимоны никогда не лгут
Шрифт:
— Итак, могут быть еще налеты, но вы остановите их, и так быстро, как это только возможно.
— Вот именно! И добавь, что, если меня вынудят, я смогу все и повторить. А если случится так, что я буду убит мафией, то мои друзья сделают все, чтобы свести с ней счеты. — Последнее было чистейшей ложью, но откуда Карнсу было знать об этом?
— Все передам в точности.
— Хорошо! — Паркер повернулся к Генди: — Я послежу за этой птичкой, пока ты будешь наводить шмон в доме.
— Идет! — Генди убрал
— Так это вы подготовили всю эту серию ограблений?
— Нет! Мои друзья свои операции готовят сами.
— Ну, значит, они весьма профессиональные грабители!
— Мои друзья профессионалы высшей пробы.
— Да иначе и быть не может!
Оба замолчали, не зная, о чем еще говорить.
Прошло десять минут и вернулся Генди.
— Я нашел сейф, — объявил он и, обернувшись к Куиллу, спросил: — Что тебе известно о нем? Что там может быть внутри?
— Понятия не имею. Я слишком мало знал мистера Бронсона, чтобы быть посвященным в такие детали.
— Мне делается не по себе при одной только мысли, что после стольких трудов, связанных с проникновением в этот дом, не говоря уже обо всем прочем, остаться на бобах, не найдя в сейфе ничего, кроме кучи бумаг — Генди передернуло. — Ладно, посмотрим!
На этот раз он отсутствовал гораздо дольше. Паркер сидел за овальным столом, где еще не так давно телохранители играли в «монополию», а Куилл оставался там, где и был, — на стуле, положив руки на кейс, лежащий на коленях.
Генди вернулся через полчаса, довольно ухмыляясь.
— Сорвал–таки куш! — сообщил он. — Бронсон, должно быть, держал в этом сейфе наличку, которую утаивал от налогового ведомства. Двадцать четыре тысячи баксов. Плюс к этому еще три сотни, что я наскреб по сусекам, и ювелирные украшения. Возможно, нам удастся загнать драгоценности за пять или шесть тысяч.
Паркер встал из–за стола. Итак, все кончено! Теперь можно и расслабиться. Карнс — не Бронсон, переть на рожон не станет.
— Пока, Куилл! Так не забудь передать весточку от меня Карнсу!
— Такое забыть — себе дороже! Прощайте, мистер Паркер!
Глава 7
Паркер сидел за столом в номере мотеля и писал письма. Мотель этот был небезызвестный «Грин–Глен», что в окрестностях Скрэнтона, а Генди на пару с Мадж за выпивкой предавались воспоминаниям. Паркер копировал свое первое письмо, написанное им еще в полдень. Таким манером он составил все семь из уже написанных им посланий.
«Фрэнк!
Если ты еще ничего не сделал в связи с моим первым письмом, то ничего страшного. Я уже все уладил сам, поэтому мы можем теперь оставить мафию в покое. Я вошел в контакт с тем мужиком, который всем там верховодил, и тот, кто ныне занял его место, вполне здравомыслящий человек. Я разговаривал
Паркер.»
Он только что приступил к написанию девятого письма, когда дверь открылась, и Паркер, подняв глаза и ожидая увидеть Генди или Мадж, увидел Этхел, помощницу Мадж; в руках у нее была кипа простыней.
— Я должна поменять постельное белье… прямо сейчас! — доложила она.
— Раз должна, меняй.
Она проследовала к кровати, а он вернулся к написанию письма. Паркер накропал их еще целых два. Наконец Этхел доложила:
— Окей! Все белье поменяла.
— Вот и хорошо!
— Выглядит отлично! — сообщила она.
Паркер обернулся, чтобы взглянуть на Этхел. Она была здоровенной девахой, с выпирающими буграми грудей и мясистыми ляжками; белокурые волосы в беспорядке падали на лицо, которое вполне можно было бы назвать миловидным, не будь оно таким тупым и апатичным.
— Да, хорошо! И даже очень! — размышлял он, полагая, что она выпрашивает чаевые.
— Вам еще что–нибудь нужно от меня? — спросила Этхел. — До того, как я уйду. Подумайте!
И только тут до него дошло. Паркер на полном серьёзе обдумывал секунду или две, не заняться ли с ней сексом. Работа была закончена, и он находился в состоянии возбуждения и желал женщину, как всегда после завершения очередного дела. Как было бы здорово оторваться от писем и завалить Этхел на чистые простыни. Но тупое лицо этой коровы остановило Паркера, ибо он знал, что будет иметь дело не с женщиной, а скорее с животным, лишенным каких–либо мыслей, кроме одной — об удовлетворении самых насущных своих потребностей. Сегодня ночью он, пожалуй, двинет в Скрэнтон, хотя по–прежнему опыту знал, что вряд ли найдет там что–нибудь стоящее. Если сорвется и на этот раз, то будет дожидаться завтрашней ночи. Бетт Харроу позаботится обо всем остальном… Нет, со Скрэнтоном пожалуй, лучше обождать. Его первая женщина после такой работы должна быть конфеткой, а не какой–то свиньей из Скрэнтона. Вот Бетт — это то, что надо!
— Мне ничего не нужно, — уверил он ее и добавил: — Выбрось это из головы!
— Ну, раз вы так говорите, то… — Улыбка сползла с ее лица, и оно стало тусклым и безжизненным. Этхел вышла, прикрыв за собой дверь, а Паркер все еще писал письма, когда ввалился Генди.
— Мадж позаботится, чтобы загнать ювелирные украшения, — сообщил он. — Она придержит вырученные за них денежки, пока мы к ней вновь не заявимся. Ты решил, куда двинешь отсюда?
— Меня кое–что ожидает в Майами.