Огромный бриллиант
Шрифт:
Я взрываюсь.
Она хлопает меня по другому уху и достает маленькую таблетку.
— О, посмотри, вот немного «Адвила», если начнутся боли.
— Хорошая попытка, — я улыбаюсь. — Ты показываешь такие представления на всех детских праздниках?
— Нет, — подмигивает Харпер, — но один из подобных трюков мама застолбила у меня полгода назад.
Вместе мы подходим к одному из ресторанов на Третьей авеню, прогуливаясь вдоль одного из прекрасных нью-йоркских кварталов — с просторными верандами, особняками из красного камня и деревьями с пышными кронами, посаженными через
— Как поживает городской плейбой? Слышала, что Кэссиди Уинтерс сказала, будто ты — лучшее, что было у нее за последние годы.
Я морщу лоб.
— Кто это?
Она закатывает глаза.
— Сексуальная тренерша, о вас еще писали в газетах. Я отправляла тебе фото прошлой ночью. Разве ты не прочел заголовок?
Я качаю головой.
— Неа. К тому же, это было давным-давно, — в мире свиданий две недели кажутся вечностью.
— Уверена, она до сих пор поет тебе дифирамбы.
— Кажется, мне стоит немедленно удалить ее номер, — незнание закона не освобождает от ответственности… или от дерьмовой репутации.
— Ну, тебе лучше следует присмотреться к мистеру Офферману, папиному покупателю, — говорит она, когда синеволосая женщина, выгуливающая щпица, оборачивается в нашем направлении.
— Думаешь, стоит с ним пофлиртовать? — невозмутимо спрашиваю я, останавливаюсь посреди квартала и вращаю бедрами, подключая свой знаменитый «взгляд стриптизера». — Потанцуй, — я шлепаю себя по заднице, — потрогай меня.
Харпер краснеет и переводит свой взгляд в сторону леди.
— О, Боже, прекрати.
— Ну же, не заставляй меня быть снобом в стиле Чиппендейла.
Она хватает меня за руку и тянет за собой, в результате чего мы врезаемся во владелицу собаки. Женщина удивленно смотрит на меня и произносит:
— Хорошо двигаешься.
Видите? Цыпочки тащатся от меня.
— В любом случае, я говорю о том, что он очень консервативен. Семейные ценности и все такое. Именно поэтому мы здесь.
— Конечно. Нужно делать вид, что мы счастливая любящая семья. Верно? Это я должен делать? — говорю я и отвешиваю легкий подзатыльник. Потому что она этого заслуживает.
— Эй. Не порти мою прическу.
— Ладно, ладно. Я понял. Ты хочешь, чтобы я притворялся милым мальчиком, а ты ангелочком.
Она скрещивает руки на груди в молитвенном жесте.
— Я и есть ангел.
Мы входим в ресторан, и папа встречает нас в фойе. Харпер извиняется и отправляется в дамскую комнату, а папа хлопает меня по спине.
— Спасибо, что присоединился к нам. Ты получил записку, да?
— Конечно. Разве я не выгляжу, как сын успешной семьи голубых кровей? — я скольжу рукой по своему галстуку, естественно от Barneys, за что им большое спасибо.
Он похлопывает меня по щеке.
— О, что ты, это неоспоримо, — затем забрасывает руку мне на плечо, — ох, я так рад, что ты тут. И послушай, — говорит он, понизив голос, — тебе известно, что меня не волнует, чем ты занимаешься в «свободное время». Но у мистера Оффермана есть четыре дочери в возрасте от семнадцати до одиннадцати лет. Поэтому он предпочитает более…
—
— Они здесь, на завтраке? Его дочери?
Он качает головой.
— Только ты, твоя сестра, он и я. Он хотел встретиться с вами двумя. Единственное, что я хочу сказать — чем меньше ты будешь соответствовать своему статусу «знаменитый нью-йоркский плейбой», тем счастливее он будет, а чем счастливее он, тем счастливее я. Можешь ли ты это сделать?
Я вздыхаю и распахиваю глаза.
— Я не знаю, пап. Это, вроде как, серьезно ограничивает мои разговорные возможности. Так как обычно я говорю только о женщинах и сексе. Черт побери, — произношу я разочарованно и делаю вид, что подготавливаю себя, начиная загибать пальцы. — Итак, политика, религия, контроль над огнестрельным оружием. Это то, на чем я сосредоточусь, ладно?
— Не заставляй меня дать тебе в морду, — шутит он.
— Отец, все понятно. Я не буду разрушать твою мечту. Обещаю тебе. В течение следующего часа я примерный сын и перспективный нью-йоркский бизнесмен. Я ни слова не скажу о женщинах или о сайтах для парней, — говорю я ему, потому что умею быть хамелеоном. Я могу сыграть партию милого мальчика или серьезного бизнесмена. Я могу сыграть выпускника Йельского университета или веселого балагура. Сегодня я буду отзываться на члена Лиги Плюща, а не на чувака, который создал и продал одно из самых востребованных приложений для знакомств.
— Спасибо, что согласился сохранить в тайне эту сторону. Я долгие годы искал подходящего покупателя, и, думаю, в конце концов, нашел. Если и относительно некоторых деталей все пройдет хорошо, то мы подпишем бумаги в конце следующей недели.
Мой отец — суперзвезда в ювелирном деле. Вряд ли кто-нибудь знает, как его зовут, но, определенно, все знают его магазин. Он основал «Катарин» на Пятой авеню тридцать лет назад, и значится не последним человеком в ювелирном деле. Небесно-голубые коробочки, которые были разработаны для бутика, буквально стали иконой стиля — признаком роскошных подарков. Жемчуг, бриллианты, рубины, серебро, золото — не перечислишь. Названный в честь моей мамы, «Катарин» является дворцом утонченности, и мой отец превратил магазин на Пятой авеню в целую сеть бутиков, расположенных в двенадцати городах мира. «Катарин» отправила меня и мою сестру в частную школу, затем в колледж, и, в целом, сделала наши жизни потрясающими.
Папа хочет отойти от дел и вместе с мамой объехать весь мир. Это была его мечта, и он наконец-то нашел того самого покупателя — кого-то, кто осознает утонченную элегантность бутика, который он построил, и имеет достаточно денег, чтобы заплатить столько, сколько просит мой отец.
Он никогда не планировал оставить свой бизнес мне или Харпер. Меня совершенно не интересует управление международной ювелирной сетью, собственно, как и мою сестру. Я уже делаю то, что люблю — владею баром «Лаки Спот» на Манхэттене вместе с Шарлоттой. К тому же, я заработал свои первые деньги еще в колледже, когда запустил Boyfriend Material.