Огуречный рай
Шрифт:
Пацан смутился немного.
— Да это сеструха моя, Катька с женихом. Его Витькой зовут.
— Понятно. Знаешь, мне тоже приходится за людьми следить. Ведь я частный детектив.
— Ух ты! Я тоже, когда вырасту, стану частным детективом. Или бизнесменом. Я еще не решил.
— Слушай, Лень… Тут на днях бабушку одну убили. А я ищу убийц. Ты мне не поможешь?
Пацаненок, помолчав немного, выдал потрясающую информацию:
— А я их видел. Убийц этих.
У меня аж дыхание перехватило: такой удачи я и не ждала.
— Ну-ну, рассказывай. Сколько их было? Как
— Два парня в масках. Они за ней крались. Один ударил ее чем-то в висок, а другой сумку забрал. Потом они убежали. Больше я ничего не видел.
Оп-ля, везет тебе сегодня, Таня. Во всяком случае, начинает везти. Вот он, тот самый свидетель трагедии, который звонил в «Скорую». А главное, тоже про сумку говорит, как и Виктор Иванович. Вполне возможно, что старушку убили именно из-за этой самой сумки.
— Леня, солнышко, ты даже не представляешь, как ты мне помог. А сестра твоя, Катя, тоже это видела?
Я так подумала, потому что парочка исчезла в кустах недалеко от того зловещего места. Если мальчишка, который подглядывает за сестрой именно с этого дерева, видел в тот вечер Нину Еремеевну, то и сестра должна была видеть. Они с Витей, наверно, давно облюбовали этот глухой уголок.
Мальчишка подтвердил:
— И Катька с Витькой видели, и еще этот придурок из седьмого дома.
— Какой придурок? — Я слегка заволновалась. Сердце подсказало мне, что он имеет в виду Виктора Ивановича. Он живет в седьмом доме, и он встречал Нину Еремеевну в диком парке с сумкой.
— Да есть тут один. Он иногда в пальто зимнем гуляет. Ходит обычно кругами по парку и полами пальто размахивает, как крыльями. Умора. Такой прикольный, ухихикаться можно. Только вы не говорите Катьке, что я подсматривал. А то она мне уши оборвет.
— Ты, наверное, из-за этого и от милиции спрятался, боялся, что Катя узнает. Так?
— Ага. А как ты догадалась? — Он засмеялся.
— Ну, я же все-таки детектив.
Я пообещала молчать как рыба насчет Ленькиного хобби.
Точно, карта поперла. Пора поговорить с остальными свидетелями. Я спрыгнула с дерева. Мальчик тоже. У него пропал интерес к событиям в зарослях. Теперь ему хотелось научиться каким-нибудь приемам. И хоть время поджимало, я не стала его разочаровывать. Иначе перестанет верить взрослым, а это неблагоприятно скажется впоследствии на формировании личности, как выразилась бы моя Ленка. Ей виднее — она прирожденный Песталоцци.
Стараясь не напугать молодежь, я тихо подошла к их укромному убежищу со стороны кустов и прислушалась к разговору.
— Давай лучше новое место найдем. Не могу я тут больше. Все время об этой старушке думаю. Так и кажется, что кто-то рядом есть.
— Брось, Катюх. Нет тут никого. Где ты еще тихое место найдешь? В том конце парка собачников полно. Это пока еще немного страшно, а потом мы про это и не вспомним. А почему ты так уверена, что на новом месте не случиться чего-нибудь?
Я тихонько окликнула их:
— Катюша! Витя! Не пугайтесь. — И остановилась, чтобы дать им возможность прийти в себя и привести в порядок одежду.
— Не пугайтесь, — повторила
— А вы кто? — испуганно спросила девчушка.
— Я Татьяна Адександровна Иванова. Я никому не скажу, что видела вас тут, если вы согласитесь мне помочь.
Подойдя поближе, я села рядом с ними на траву, рискуя испортить свой костюм.
— Я частный детектив, расследую убийство старушки. Вы, насколько мне известно, все видели и можете мне помочь.
— А откуда вы все про нас знаете?
Пришлось выкручиваться. Не подводить же Леньку. Я наплела им что-то про присутствие на месте преступления в определенных временных рамках. А про имена сказала, что слышала, как они разговаривали друг с другом.
— Ну что, ребята, поговорим?
Ночь была лунная и звездная. Я довольно хорошо рассмотрела незадачливых любовников. Девочка казалась довольно крупной, а ее воздыхатель — сухоньким, как былиночка, к тому же в огромных очках, которые совсем заслоняли его мордочку.
— А вы, правда, никому не скажете, что мы тут были в тот вечер? — волновалась Катя.
— Честное слово.
— Мы вообще-то почти ничего и не видели, только слышали. Ночь тогда была темнее. А они мне на руку чуть не наступили, — жалобным детским голоском произнесла Катя.
— Ну расскажите, что слышали. Мне это тоже может помочь.
— Ну, один сказал: «Держи сумку, Косой, а то банки навернутся». Это когда он уже старушку ударил.
— Банки?! Какие еще банки?
Катя пожала плечами. Витя сосредоточенно грыз травинку.
Мне стало совсем интересно.
— Один из них заикался. Он еще сказал: «С-серый, она, по-моему, п-прикинулась уже».
Молчавший до сих пор Витя прошептал, словно опасаясь, что нас услышат:
— Больше мы ничего не знаем.
— Спасибо за помощь, ребята. Это все очень важно.
Катерина шумно вздохнула, и я поспешила ее успокоить.
— Не бойтесь, я же обещала. Никто ничего не узнает.
Попрощавшись со славными детками, я направилась к своей «девятке». Было уже пол-одиннадцатого. Я зверски хотела есть и просто мечтала об уютной постельке. Предстояло решить, стоит ли врываться к Виктору Ивановичу в столь неурочный час. По принципу «Если я чего решил…» очень даже стоило, но было явно поздновато.
Что ж, придется вновь обратиться к косточкам. Пусть совсем недавно я на них немного обиделась. Это мелочи жизни.
Вопрос, конечно, звучал определенно:
— Продолжать ли мне работу сегодня или отправиться домой?
Кости воздержались навязывать мне свое мнение:
6+20+27 — «Необходима осмотрительность в вашем поведении».
— Вот и понимай как хочешь, — недовольно проворчала я.
Требовалось еще подумать, как себя вести с Виктором Ивановичем. Если, как говорили соседи, он действительно такой скрытный и своеобразный человек, вызвать его на откровенность будет чрезвычайно сложно. Придется ведь намекнуть, что его видели в парке, гуляющим в зимнем пальто. В этом он уж точно не захочет сознаться. Все-таки кости правы: необходима осмотрительность, иначе все пойдет насмарку.