Ох уж эта Алька
Шрифт:
– Ну гАдина!
– высказался от души Андрийко.
– Да-а, не доверяют нынче людям, - поддержал Юлик, оглядел притихшую группу и вдруг просиял.
– Слышь, народ, а давайте я вас на мобилку сниму. В твите вывешу - прославитесь!
Из толпы раздался рыдающий звук.
– Э, ты чего, Муха, плачешь?
Муха еще раз выразительно всхлипнул и страдальчески выдавил:
– Посмертно...
– Шо посмертно?
– Так прославимся...
– Чого це?
– Сфоткаемся напоследок,
– Муухааа!
Народ загыгыкал и немного воспрял духом.
– А шо, это идея...
– Алька, доселе увлеченно ковырявшая стену (в штукатурке уже была приличная дырка), подняла голову и укрыла хитрый взгляд за длинными ресницами.
Коллектив замер. Причем, первое удивление начало помаленьку сползать в тихую пока еще панику. Её уже знали...
Нет, не то что она была какая-то ужасная оторва. И на девчачьем фоне первого семестра её выделял разве что "убойный" взгляд из-под приспущенных ресниц (Муха так и выразился: "Ну у тебя и амбразуры!"). Но вот как-то... Как-то так сложилось, что все поняли - не дай боже!
Первый же профессор при знакомстве со свеженькой группой с трудом прочитал в списке непривычную фамилию: "Ле... ши-не?...", и не успел закончить "на", как услышал звонкое: "Я здесь!!! Ваше Величество!". Во взоре вскочившей девчушки было столько восторженного обожания, что заржали даже не смотревшие "Трёх мушкетеров". Профессор был человеком интеллигентным и от души посмеялся... но перекличек в дальнейшем избегал.
Со студенчеством тоже... Некоторые альфа-кобели попытались сходу застолбить симпатичную первокурсницу. На первой же дискотеке к ней подвалил весь такой раскрепощенный Кирилл. Девушка не возражала, причем довольно активно. И Кирюша под завистливыми взглядами менее быстрых коллег увел её "смотреть на звезды". Звезд меж деревьев парка видно не было, зато было весьма интимно. Местный мачо притянул к себе "гёрлу" и уверенно запустил руки под блузочку.
– А ты не боишься темноты, ма-а-ай да-а-арлинг?
– чувственно проворковал он ей на ушко.
– Боюсь! Ой, бо-ю-усь, - заоглядывалась та и, как бы найдя выход, с искренней надеждой воззрилась на своего защитника: - Ты же мне посветишь?!
И звонко засветила несчастливому мачучелу в глаз!
– О! Теперь светло и совсем не страшно, - оглядела она свежий "фонарь" и довольно поскакала в общагу, напевая "ой, засвтив мсяченько". Понятно, что всю последующую неделю Кирюша выглядел весьма загадочно - весь в очках! А народ давился от смеха.
Особенно сильно "давился" Юлик. А на обиженное "ты бы сам" тут же поспорил, что в ближайшие дни недотрога заночует у него. Естественно - в постели. И естественно - с фотосессией. На следующий же день начинающий мажор подвалил под универ на "мазератти" и приоткрыл перед смазливой провинциалочкой дверь в блестящую жизнь:
– Покатаемся?
– Кататься так кататься, - сразу согласилась та и под завистливыми взглядами подруг прыгнула на переднее сиденье.
Через часик Юлик въехал на стоянку под рестораном, высадил раскрасневшуюся от восторгов девчонку в
– Погудим?
– Ура-а!
– заорала Алька.
– Гудеть, так гудеть!
– И пока Юлик спохватился, вокруг уже на все лады гудело и бибикало, а охрана стоянки вынимала табельное оружие...
Бег с препятствиями получился знатный! Позднее, уже в безвестной подворотне, Юлик смотрел, как эта отмороженная сползает по стеночке от хохота и благодарил бога, что не предложил ей "где-нибудь зависнуть".
Потом случилось, что они всей толпой пошли на пляж. И пришла же кому-то "умная" мысль сплавать за буйки! В результате, весь пляж хватался за сердце, а спасатели лихорадочно ловили "какую-то идиотку" (кое-кто помалкивал - какую) среди гоняющих по фарватеру катеров и глиссеров.
Вот так и случилось, что любая Алькина идея, даже самая здравая, вызывала у одногруппников апокалипсические фантазии...
– Вы чего?
– Алька, оторвалась от созерцания далей и её глаза, обычно удлиненные и мечтательно "занавешенные", начали заметно округляться.
– А ты - чего?
– Идея есть!
– Может не надо?
– Щас открываем окно в коридоре и...
– Маамааа...
– Шо - "мама"? Надо залезть через окно по карнизу и всё сфоткать. А вы шо подумали?
– То и подумали...
– подтвердил Дядя Шкаф.
– Не ври, тебе нечем, - на автомате схохмил Юлик.
– Хто ж ползе - третй поверх?
– забеспокоилась Софка.
– Позабиватесь геть!
– Я...
– застенчиво призналась Алька и милые ямочки на щечках, наперекор логике, заткнули возникшие было возражения. А пока коллектив не пришел в себя, девчонка лихо крутанулась, сотворив небольшой вихрь каштановых волос и - только кроссовки шаркнули по паркету.
– Е-е! Стй, кажу! От же ж зараза...– Софийка оглянулась, ища поддержки.
– Дядя Шк... Тьху! Семен, не стй стовпом - верни дитину!
"Ни фига себе, командир", - подумал Сёма-Шкаф. Но дембельская гордость под напором черных очей куда-то вщухла и парень ломанулся по коридору. И может успел бы воспрепятствовать суициду, но на пути замешкался Андрийко - тоже не маленький мальчик. Хотя великий закон масс позволил преодолеть одногруппника, но щуплая фигурка уже успела на карачках выбраться за подоконник. Семен дотянулся было схватить полу джинсовки, но Алька оглянулась и, под её насмешливым взглядом, он сконфузился и выпустил добычу.
"Да чтоб вас, ведьмы проклятые", - только и подумал не в меру застенчивый спасатель.
– На стрёме постойте, народ!
– послышалось уже за углом оконного проёма.
– Надо на стрёме стать, - передал Семен, но в голове почему-то голосом матери прозвучало: "Жениться тебе надо, сынок..."
Народ с энтузиазмом висельников, услышавших про забастовку на канатном заводе, принялся распределяться по постам наблюдения. Наконец, люди были расставлены, порядок сигналов согласован и потянулось время, как очередь в кассе...