Ох уж эти тёмные!

Виноградова Ольга

– Они мне не угодили?
– Осантейя пнула попробовавшее шевельнуться у ее ног тело.
– Это я им не угодила, Иль им не угодил, ты им не угодил! Мы, видишь ли, не так выглядим, не с теми встречаемся или не встречаемся вовсе и государством управлять не умеем, - женщина махнула рукой.
– Я у них и попросила пару дельных советов, но они почему-то обиделись. Наверное, не так мою просьбу поняли, - пожала плечами Кель.

– Или ты ее не так озвучила, - на свой страх и риск заметил Лассо. Тихо-тихо, но герцогиня услышала.

–

Тоже хочешь поучить меня?
– она подошла вплотную к мужчине.

Ну вот, опять она над ним издевается. С неприкрытым женским интересом рассматривает. Жарко стало. Оборотень сглотнул и хотел отойти на пару шагов, но нашел свои руки в плену ее холодных ладоней. Не неприятно холодных, а освежающе прохладных. Ди Кассино прикрыл глаза. Что ей от него надо...

– Так... хочешь?
– Осантейя облизнула губы.

От хрипотцы в ее голосе у целителя волосы на затылке зашевелились. Отчаянно стало не хватать воздуха. Пустая голова зазвенела тревожным набатом, а тело живо отреагировало на недвусмысленное предложение. Вернее, оно было двусмысленным если говорить про речь, выражение лица Правой Руки и ситуацию в целом, но тонкий нюх и интуиция зверя говорили иное, однозначное и волнующее.

Дикий соблазн сказать "да". Банальное слово из двух букв, но что оно будет значить? Одна ночь? Две? К чему слова, просто сжать ее в напряженных руках, запустить пальцы в волосы, намотать на руку до боли в ее серых пасмурных глазах, чтобы навсегда отбить охоту играть с ним, и смять ее губы в жестком поцелуе. Вот чему он ее научить хочет!

– Нет, ты уже взрослая девочка и сама справишься. Кроме того последствия воодушевления предидущих советчиков у меня перед глазами. Не хочу быть на их месте, - в душе ди Кассино ликовал. Он смог! Он победил и себя, и ее, и искушение.

– Вы не хотите пойти... спать?
– вмешался в их словесную перепалку бармен.

– Лассо?
– задрала бровь Кель.

Ди Кассино кивнул. Нет, ночь у него определенно украли, но он не против запереться в номере подальше от светловолосых соблазнов. Ухмыльнувшись, герцогиня первой вышла из таверны, Лассо последовал за ней, косо посмотрев на вампира. Тот кивнул и широко понимающе улыбнулся. Мол, бабы, брат, дело такое: и с ними вилы и без них топор...

Кель

Допросила вчерашнего оратора называется! Зла на эльфов не хватает. Едва в закрытую карету, куда языкастого блондина Маска поместил, сегодня утром сунулась, как выговор от убийцы получила. Дескать, какого лысого, как коленка, демона, ей дурнопахнущую пьянь подсунули да еще без спроса? Только я осадить ее хотела, как на меня водопад ругательств со стороны той самой пьяни обрушился. Убийца, признав по выражениям: долбодятел, подсвинок, выхухоль своего сородича обрадовалась, но вспомнила о половой принадлежности и легким дамским упреком слева в ухо успокоила соплеменника. Жаль не извинилась за его словесную эскападу!

После такого мне передышка

требовалась. Я заперла карету, наложила на нее заклинание, чтобы пленники сбежать не смогли, и перехватила у оборотня из сопровождения бодрящий настой. Конечно, он был заварен не так, как я люблю и не для меня, но лучше чем ничего. Через смоченное горло ругательства полились с шокирующим энтузиазмом.

Иллинойс уши к голове прижал, обернулся и приложил палец к губам. Лассо вежливо попросил при мимо проезжающих по дороге детях не выражаться, впрочем, через минуту он уже просил родителей утихомирить отвечающих мне детей, а еще через две обратился опять ко мне за помощью, картой и просьбой разъяснить некоторые термины и указать дорогу, которой его отправили. Умный тоже, придумал семье лесорубов замечания делать. С ними наши конюхи из замка на вы и почтительно разговаривают. Даже с годовалыми младенцами!

Спустив злость на лесорубов и прикончив кружку горячего настоя, я предприняла вторую попытку узнать, что агитатор делал в столице и было ли у него еще какое-нибудь задание, кроме промывки подвыпивших мозгов, но допрашивать взялись меня.

– Нам поесть дадут?
– стоило распахнуть дверь кареты и запихнуть обратно тут же высунувший аккуратный нос.

– Нет, - села напротив скованной убийцы, поставив ноги на спину пьянчужки.

– А попить?
– дверь вернулась на место.

– Нет, - решила переждать атаку на мозг и заняла оборонительную позицию.

– А рот заткнуть?
– голос снизу.

– Нет, - а засланец, похоже, вчера на совесть заливал и в уши и в собственный желудок.

– А все же? И почему меня вместо скамеечки используют?
– пинок под ребра.
– Эй! Я требую соблюдения прав человека!

– Какого?
– невинно поинтересовалась. Из нас троих в карете одна я на человека тяну и то под большим вопросом.

– А что не видно?
– возмутился эльф. Четырех часов проспаться ему не хватило. Надо запретить Снейку контрагентов готовить. Завсегдатаи столичных забегаловок самостоятельно всех агитаторов без нашей помощи в сине-зеленых упырей с белками под мышкой превратят. Мы зря печень у персонала переводим.

– Уши? Из-под шапочки на десять сантиметров торчат.

Эльф схватил за голову. Ощупал пышную иллюзорную шевелюру, покопался в ней, вытряс листики, щепки, мох, ничего достойного не нашел и скорчил разочарованную рожу.

– Упс, а нету ушков-то...
– я сделала пасс рукой, снимая иллюзию.
– Упс...
– тряхнул головой эльф и вытер рукавом нос.
– А обратный фокус слабо сделать?
– попытался увильнуть засланец.

Мне надоели его кривляния. У меня масса дел на сегодня запланировано, почему я должна тратить время на невразумительные бормотания подверженного плохим привычкам эльфа? Сейчас мы его быстренько по экспресс-методике Отанаса в порядок приведем, а после поговорим нормально.