Ох уж этот Ванька
Шрифт:
И насмотрелся же он всяких кораблей! Одни из них плыли под гордо раздутыми парусами, другие приводились в движение рядами длинных весел, третьи дымили высокими трубами. Что ни страничка—новый корабль. То высокие, то низкие, то окутанные облаками порохового дыма, то празднично разукрашенные гирляндами флагов, они, каждый по-своему, были прекрасны. Ни один пароход, ни одна баржа, не говоря уже о паузках и карбасах, когда-либо проплывавших мимо Горелого погоста, ровно ничего не стоили по сравнению
Ваньке так часто приходилось ухать от восторга, что его губы превратились в трубочку.
Только одно было плохо: он не мог прочитать подписи под картинками, обращаться же с частыми вопросами к Усатому стеснялся.
И все же иногда не выдерживал.
— А это чего? — спрашивал он, тыча пальцем в удивительно грозный черный корабль, извергавший из двух высоченных труб тучи густого дыма.
— Броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков».
— Ух ты, какой!.. Видать, много дров жжет. А из чего он сделан?
— Из железа.
— Весь как есть из железа?! Из самого настоящего? Ух ты-ы-ы!!!
Последнее восклицание относилось уже к другой картинке. Изображенный на ней корабль выглядел, может быть, не так грозно, но удивительно гордо. Возможно потому, что он был сфотографирован снизу, его корпус, надстройки над палубой и мачты казались очень высокими. К тому же он был окрашен светлой краской.
До понятия «красота» Ванька не дозрел, но корабль так ему понравился, что он забыл обо всем окружающем.
— Крейсер первого ранга «Адмирал Нахимов»,— без просьбы пояснил Усатый.
— Первого ранга адмирал Нахимов...— задумчиво повторил Ванька и очень уверенно решил:—Этот не из железа, а вовсе из серебра сделан!
И тут случилось нечто странное. Ванька сочинил небылицу: не делают кораблей из серебра, но из троих умных взрослых людей, находившихся в комнате, никто не улыбнулся, никто не возразил ему. Все поняли, что стоят у истока волшебной сказки или, что еще дороже, у колыбели детской мечты.
2.
Все когда-нибудь кончается. Перевернул Ванька последнюю страницу волшебной книги, и начали рассеиваться колдовские чары.
Спрячь! — со вздохом сказал он Усатому.— Завтра, когда молоко принесу, еще посмотрю. Можно?
И нужно же было так случиться, что, когда Усатый стал прятать книгу, со стола упали какие-то бумаги, и Ванька увидел на нем такую диковину, что остолбенел от любопытства. На столе стоял низенький ящик без дна, а поперек ящика шли золотые прутики с нанизанными на них желтыми и черными кругляшками.
— Эго чего у тебя?—не выдержал Ванька.
— Это?.. Ты считать умеешь?
Вопрос
— Умею! —храбро ответил Ванька.
Усатый подсел к столу.
— Ну-ка, считай!
— Раз!
В ту же секунду Усатый тронул одним пальцем диковину, и желтая кругляшка, звонко щелкнув, перелетела с одной стороны ящика на другую.
— Пара!
Щелк! ‘
— Тройка! ||
Щелк!
Ванька запнулся, потом не очень уверенно сказал походившую на правду несуразицу.
— Четверток!
Щелк! — снисходительно согласилась с ним диковина.
— Пятак!
Щелк!
Здесь Ванька конфузливо умолк. Начиналась высшая математика, а с ней он был не в ладах.
— Ну?
— Пол... полдюжины...— выдавил из себя он.
Щелк! — подтвердила очередная кругляшка.
— А дальше?
— Домой идти надо! — сказал Ванька, отодвигаясь от не в меру любопытного, к тому же бездонного ящика.
Но отделаться от Усатого колдуна оказалось нелегко. Взяв Ваньку за плечи, он привлек его к себе.
— Подожди, теперь я тебе покажу, как я считаю. Смотри и слушай... Один!.. Два!.. Три!.. Четыре!..
Он выговаривал слова выразительно и четко, и кругляшки, перелетая справа налево, подтверждали каждое из них: так, так, так!
— Понял? Теперь попробуй сам.
Ванька нерешительно протянул руку и дотронулся до косточки счетов.
__ Раз... два... три... четыре... четыре... пять... шесть...
— Семь!
—- Семь!.. Осемь!.. Де...
—. Девять!
— Девять!.. Десяток!..
С грехом пополам все кругляшки перебрались налево.
— Давай еще раз.
— Давай! Только ты не подсказывай, а то неинтересно...
Новое колдовство: увлекательная игра с головой затягивает Ваньку. И невдомек ему, почему весело улыбается Усатый, почему так внимательно следят за игрой его товарищи. Большой день нынче у Ваньки, а он о том не догадывается!
— Сколько здесь сейчас? — экзаменует его Усатый.
Не веря глазам, Ванька пересчитывает костяшки пальцем.
— Семь...
— Правильно. А сейчас?
Три костяшки отлетают направо.
— Четыре.
— Молодец! Теперь скажи, как тебя звать?
— Ванька. А тебя?
— Петр Федорович.
— А во что мы с тобой играли?
— В арифметику.
—- А-рих-мет-ка!—добросовестно, чтобы не забыть, повторяет Ванька.
Он одевается, завязывает малахай, прячет руки в рукавицы, берет кринки, подходит к двери и... останавливается как вкопанный.
— А это у вас чего?
Около порога лежат осколки красного стекла от фотографического фонаря. Ванька поднимает осколок, смотрит через него на лица улыбающихся колдунов, на окно...