Охота на бабника
Шрифт:
Болконский рассмеялся, сообщив, что ему очень не хватает моих денег. Про розы я не упомянула специально, как будто мужчины ежедневно заваливали меня цветами. Думаю, он ждал моего восхищения или хотя бы благодарности, но спросить помешала гордость. В этом плане мы были похожи, скорее удавимся, чем признаем свою слабость.
Вот так препираясь, мы доехали до квартиры нашей охотницы, миловидной блондинки по имени Ира. Стас очень тщательно подбирал её наряд на вечер, заставив несколько раз переодеться. А Божену Болконский с нами не взял, потому что, по его словам, за тремя красивыми девушками,
Я примерно представляла, что именно нас ждет, но это "примерно", как оказалось, не шло ни в какое сравнение с реальностью.
– А Яна там будет?
– оторвалась я от вида проносящихся за окном деревьев.
Болконский игриво взглянул на меня:
– Яна на закрытые вечеринки не ходит. Я, правда, тоже. Туманить мозги всякой дурью и совать свой... в тех баб, которых я даже не вспомню на утро..., - он замолк, пристально разглядывая моё медленно сереющее лицо, - не в моих правилах.
А потом, он, будто опомнившись, достал что-то из кармана и властно развернул меня к себе спиной. На шею упала холодная и блестящая подвеска.
– Господин Болконский, а как же "я не дарю дорогих подарков"?
– Тише, Добровольская, не сотрясай воздух. Это лишь для того, чтобы тебя не перепутали со шлюхой. Такие игрушки местные девчонки не носят.
– Cartier, как же иначе, - прошептала я, разглядывая потрясающее украшение из белого золота, - только не говори, что ты купил его для дочери магната, оно ей не понравилось и ты...
Я понимала, что это было глупо, но я не знала, как себя вести. У меня раньше не было богатых поклонников, чужих женихов и влечения к мужчине такой силы, тоже никогда не было.
Не желая принимать от него дорогой подарок, я все же осознавала, что подобная шикарная вещь подчеркнёт мою принадлежность к богатому хозяину и послужит защитой. Поэтому необходимость в этой красивой безделушке на моей шее, безусловно, была. Но глупое, нежное женское сердце скулило, выпрашивая надежду.
А вдруг, я всё же чем-то отличаюсь от других его девушек? Но, нет. Об этом нельзя было даже думать.
Вместо ответа про то, для кого на самом деле куплено украшение, Стас заткнул мне рот глубоким поцелуем. А я, забыв о том, что мы в машине не одни, ему с жадностью ответила.
Болконский погубит меня, он уже погубил. Моё сердце истечёт кровью. Это лишь вопрос времени.
Водитель привез нас на вечеринку Геннадия Никалауса, основателя компании по производству интегральных микросхем для устройств связи. Сорокалетний грек по происхождению, превратил один из своих складов в Подмосковье в свой личный лупанарий.
– Во что? – переспросила с переднего сидения блондинка Ира.
Ее милые хвостики подпрыгивали, каждый раз, когда она вертела головой.
А я, глубоко вздохнув, ответила за сидевшего рядом со мной Болконского, внимательно глядя
– Публичный дом, - так в Древнем Риме называли размещённый в отдельном здании, бордель. Название происходит от латинского слова «lupa» — волчица, подобным образом в Риме именовали проституток.
Болконский довольно рассмеялся и даже захлопал в ладоши, а потом мило щёлкнул меня по носу:
– Как в такой красивой головке столько всего помещается? Я просто в восторге, Добровольская.
Я не разделяла его радости, мне было страшно.
Нас с Ирой привезли на одно из тех закрытых мероприятий, попасть на которые удавалось только очень обеспеченным людям. Почему-то я думала, что подобный званный ужин должен был готовить огромный штат прислуги, как показывали в голливудских фильмах. Но здесь этого не было, поскольку размах и грандиозность очередной вакханалии предпочитали скрыть от посторонних глаз простолюдинов. Поэтому приготовлением еды занимался сам хозяин и круг его приближенных. Гостям же можно было все, кроме использования своих мобильников и выхода в социальные сети.
Почти каждую ночь здесь менялись девушки, с которыми Геннадий и его друзья весело проводили время, а также постоянно пополнялся запас запрещённых веществ и всякой дряни. Плюс ко всему, миллиардер нанял бригаду строителей, которые работали над подземным тоннелем, соединяющим царство разврата с его основным местом жительства.
– В Тулу со своим самоваром, - улыбнулась Болконскому девушка в прозрачном сетчатом платье с короной на голове.
Она стояла на входе, подавая плетеную корзину, куда все складывали свои гаджеты.
– Даме нравится смотреть, - поцеловал Болконский меня в висок, по-собственнически прижав к себе за талию.
– Приятного отдыха, - забрала наши приглашения девушка, ещё раз улыбнувшись Болконскому.
На меня она ни разу не взглянула.
И когда мы прошли "регистратуру" этого "потрясающего места" я ударила Болконскому локтем под ребра за то, что он сказал про меня.
– Чувствую, я здесь такого насмотрюсь, что не прикоснусь больше ни к одному мужчине.
Болконский рассмеялся, осматривая помещение, но так и не отпустил меня, гладя правой рукой через ткань платья мою спину и талию:
– Вообще-то я рассчитывал на обратный эффект, что ты насмотришься, и набросишься на меня в машине, по дороге домой.
– Размечтался, - фыркнула я, но отойти от Болконского побоялась.
Глава 27
Это «потрясающее место» сияло золотым цветом: стены, пол и даже потолок блестели, так, что в глазах рябило. Тяжёлые хрустальные люстры в несколько ярусов, бра, потолочные и настенные светильники создавали очень много искусственного света, переливающегося в хрустальных подвесках.
Никакого мрака или интима. Кричащие бордовые обои с золотым тиснением и мягкая мебель темно-красного или вишнёвого цвета с резными ножками, а ещё ковры, в которых ноги тонули по самую щиколотку, поэтому на высоких каблуках быстро двигаться было почти невозможно. Я догадывалась, зачем, здесь столько мягких поверхностей, но старалась об этом не думать. На некоторых стенах висели картины весьма фривольного, эротического содержания.