Охота на дикие грузовики
Шрифт:
Дюша послушно кивнул, причем сделал это с неторопливо и с достоинством. Будто седобородый, умудренный долгой жизнью гном.
Вольво вздохнул, и напоследок справился:
– У тебя компьютер-то в доме есть?
– Есть.
– А к сети подключен?
– Подключен.
– А адрес приоритетного линка на Центр знаешь?
– Знаю.
– Пойдем покажешь… Технику Большого Киева отчет нужно переслать…
Они удалились в Дюшину комнату и некоторое время Пард еще замечал в окне отсветы от мерцающего экрана. Когда все закончилось,
В маленькой угловой комнате, на своем, наконец-то, жестком топчанчике, Пард мгновенно провалился в глубокий сон. Только прилег - топчанчик раз-другой качнулся, наверное от выпитой «Южной розы», и унес его экспрессом в очередное николаевское утро.
19. Заалай - Музтаг.
Разбудило Парда женское пение. Он вскинул голову с маленькой подушки, вслушиваясь. Чей-то негромкий грудной голос доносился со двора.
За густым частоколом домов Мы вдыхаем завесу из смога.
В лабиринте проезжих дворов, В центре города - нашего бога.
Мы годами не видим травы, Мы забыли про синее небо.
Мы не знаем, что шорох листвы Никогда сверх®естественным не был…
Пард на цыпочках подошел к окну соседней комнаты, тому, что выходило во внутренний дворик; у противоположной стены, на диване, сонно заворочался Дюша.
На крылечке с гитарой в руках сидела Инси и тихонько перебирала струны. У ног ее, конечно же, валялся Плюх и вел себя подозрительно тихо. Должно быть, слушал. Лилась завораживающая мелодия, в которую вплетался чистый и покорный певице голос.
Небоскребы громадами тел Заслонили и солнце, и тучи, Никогда, как бы ты не хотел, Небоскребы мечтать не научат.
Среди полчищ железных машин От себя убежать ты не можешь.
Среди тысяч живых - ты один, Никого и ничем не тревожишь.
Отчетливая синкопа в конце такта, короткая пауза и ритм чуть изменился, а песня перетекла в коду.
Мы - пленники города.
Не знаем мы холода, Не помним мы голода:
Не наша вина.
Мы жить не приучены, Любить не обучены, Комфортом замучены:
Такая цена.
Парду сразу же вспомнился вчерашний разговор о происках защищающегося города, о системе и еще - о некоей команде Техника Большого Киева, собирающейся эту систему нарушить. Пард невольно вздрогнул поморщился и потрогал затылок, который почти перестал болеть после вчерашнего.
Он мимоходом глянул в зеркало у дюшиного дивана - сплошная синева с физиономии, слава жизни, сошла, но следы чужих кулаков видны были все равно еще чересчур явно. Пард обреченно вздохнул.
Одевшись, он вышел на крыльцо и поежился от утренней прохлады. Небо хмурилось свинцом, и солнца Пард все равно не увидел, хотя в этом районе Большого Киева небоскребов просто не было. Инси сразу перестала играть, едва Пард встал рядом с ней, опершись плечом на стойку, что поддерживала над крылечком гнутую зеленую крышу.
– Здорово у тебя получается, - искренне похвалил Пард.
– И песня… Аж мороз
Пард даже вздрогнул. Инси, не глядя на него, сказала:
– Это старая песня, Пард. В нашем мире истины не стареют.
– А чья?
И, вдруг догадавшись, добавил:
– Твоя?
Инси покачала головой.
– Нет. Я не умею слагать песни - для этого не существует формул, которым можно научиться. Это «Берег», ранний-ранний «Берег», еще до первого альбома записанный.
«Снова "Берег"!
– подумал Пард с удивлением.
– Что-то подозрительно точно ложатся их песни на нашу поездочку…»
На пороге возник разбуженный Дюша - некая непостижимая сила выгнала его из-за компьютера. Обычно он со своего диванчика переползал на стоящий впритык стул и, не продрав еще толком глаза, щелкал выключателем, исполняя ритуальную формулу оживления компьютера.
– Ответ из Центра пришел, - сказал Дюша уныло.
– Буди шефа, красуня.
Инси отложила гитару и ушла в комнату, где ночевали они с Вольво. Плюх разочарованно убрел к своей капитальной будке между садом и дальней стеной дома.
– Паршивый день будет, - с досадой протянул Пард, глядя на небо.
– Пасмурный. Как бы Кэп с Кутняком не обломились в яхт-клуб ехать…
– Позвони, делов-то, - пожал плечами Дюша.
– Тебе не холодно?
– Пард поежился, запахиваясь в рубашку. Дюша выполз на крыльцо, разумеется, только в трусах. Даже шлепанцев не надел.
– Нет, - Дюша протяжно зевнул.
– Изморозь… - проворчал Пард.
– Нет, чтобы одеться…
Дюша поднял гитару и задумчиво тренькнул парой струн: играть он не умел совершенно и Пард сразу же отобрал у него несчастный инструмент. Дюша не сопротивлялся.
– Понимаешь, - глубокомысленно сказал он Парду, уставясь куда-то в глубину сада, - страшен, собственно, не сам холод, а перепад между температурой тела и температурой окружающей среды.
У Парда немедленно свело скулы - недаром родная сестра, прекрасно знавшая Дюшу, именовала его коротко и емко: «Нудный». Дюша не обижался. И никогда не протестовал.
Из своей комнаты к компьютеру прошли Вольво и Инси, и некоторое время колдовали перед монитором. Очередями клацала клавиатура.
Парду показалось, что они слишком быстро разобрались с пришедшим сообщением, но эта мысль тут же вылетела у него из головы.
После наскоро сооруженного завтрака Вольво крикнул эльфа Иланда и велел выгонять одну из машин. Бюс, усевшись подобно Инси на крылечке, поджидал шефа, только в руках он баюкал не гитару, а помповое ружье.
– Значит, так, - Вольво обернулся к Парду.
– Мы поехали… Будем к пяти-шести вечера. Если что, я позвоню, номер мне Дюша дал. Постарайся за сегодня все выяснить. Я очень не люблю… разочаровываться. Особенно в людях.
– Заметано, шеф!
– бодро отозвался Пард.
– Думаю, яхта у нас будет… Вот только… Я хотел посоветоваться. Надо будет ребятам заплатить, я так думаю.