Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]
Шрифт:
— Я-то человек, а вот ты, Юра… Ты так и не объяснил нам, на чьей стороне играешь.
— Хорошо! — Эльф был все-таки уже пьян и говорил хоть и четко, но с неумеренной аффектацией. — Хорошо, рассказываю. Только слушай внимательно и не переспрашивай потом. Я уже объяснял тебе, что на этой планете есть две противоборствующих силы. Если угодно, добро и зло, если угодно, демократия и тоталитаризм, если угодно, стремление к порядку и стремление к хаосу, назови, как хочешь, но силы все равно две. Конфессии, концепции, государства, партии, нации — это все лирика. Есть
Он сделал паузу, хотел ещё выпить, потом вспомнил, что после таблеток уже не пьет. И продолжил:
— Во все века кто-то должен был следить за борьбой титанов. Назовем этих людей третьей силой. Они всегда действовали предельно аккуратно и незаметно, но сегодня, приходится вмешиваться все активнее и активнее. Иначе — хана. Вот и все. Так что я ни на чьей стороне. Я — на стороне жизни. И против смерти. Понятно?
— Более-менее, — пробормотал я растерянно.
Потом все-таки нащупал следующий вопрос:
— И где же находится центр этой контролирующей всех организации?
— Не здесь, — серьезно сказал Эльф. — Он и не может находиться на Земле.
— А-а, — разочарованно протянул Циркач, напоминая о своем присутствии. — Ты — инопланетянин!
— Сами вы инопланетяне, — обиделся Эльф и цинично затушил сигарету в фужере с недопитым коньяком стоимостью четыреста долларов за порцию. — Я связан с Землей гораздо сильнее, чем вы. Просто вы живете здесь впервые, а я в девятнадцатый раз.
Даже Циркач не нашелся, что ответить, а я глупо спросил у этого самозванного Дункана Маклауда:
— Ты бессмертный?
— Все люди бессмертны, — скучно ответил он, — только не все знают об этом.
Я поморщился, уже готовясь спросить, какой именно из христианских церквей он отдает предпочтение, но продолжение оказалось неординарным.
— Дослушай, Крошка. Не все знают о своем бессмертии. Я — знаю. Достаточно давно и наверняка. Заметь, не верю, а знаю. Такое знание называется Посвящением. С большой буквы. А такие люди, как я, — Посвященными. Посвященных намного больше, чем принято считать. Но только некоторые из них, называемые избранными, умеют после смерти возвращаться назад, на Землю. Вот они-то и осуществляют контроль за равновесием в мире.
— Здорово, — сказал Циркач, почти увлекшийся этой байкой. — Значит все-таки центр вашего тайного общества где-нибудь на Тау Кита?
— На Тау Кита — погода не та, — задумчиво проговорил Эльф и небрежно прикурил новую сигарету от указательного пальца. Как от зажигалки.
— Браво, — апатично похлопал Борька. — Ты готовил этот номер к шестидесятилетию Советского цирка?
И мне вдруг подумалось, что он со своими девочками тоже выпил не сто граммов коньяка, а раз в пять больше. Я не мог поддержать ироничного настроя Циркача. Потому что ясно видел собственными глазами: не было никакого фокуса — просто человек прикурил сигарету от указательного
— Видите ли, других обитаемых планет в том смысле, как вы себе представляете, не существует в природе, — зачем-то начал объяснять Эльф. — Есть только разные уровни бытия. Их всего десять, но сейчас не об этом речь. С Земли, то есть с первого уровня бытия люди, умирая, переходят на второй, и вот оттуда мы умеем возвращаться обратно. Но, к сожалению, даже мы, избранные, до сих пор не научились на втором уровне бытия находить своих погибших друзей, которые не были Посвященными. Вот такая беда. Научиться бы! И можно больше не возвращаться. Честно говоря, я уже устал от этих перелетов.
Эльф говорил спокойно, буднично, словно речь шла о регулярных рейсах Москва — Берлин, а не о жизни и смерти.
— Мне кажется, я уже выполнил свою миссию. Вот только очень больно оставлять на Земле Нику…
Потом он внезапно, оборвал сам себя.
— Все, ребята, я пошел в душ. И вы собирайтесь потихонечку. Каких-нибудь два часа осталось. Надо быть в форме.
И он действительно был в форме — бодр и подтянут, когда мы, покинув утомленный, засыпающий на глазах Рипербан, поехали в офис маленькой фирмы в районе Альтона, в удобной близости от объекта.
Эльф намерен был позвонить Линдеманну часов в семь утра, когда тот, по расчетам, собирался ехать из аэропорта домой, но хитрый Димыч опередил давнего соперника и позвонил сам в половине седьмого. Не из аэропорта, а уже из дома.
— Юрка! Куда ты пропал? Быстро дуй ко мне!
— Как это, быстро? — обалдел Эльф. — Я только проснулся. Я сейчас не могу, мне ехать далеко.
Он нес какую-то мутную ахинею. Он оказался не готов. И, наконец, сообразил разорвать связь:
— Я тебе перезвоню, Димыч.
Мы посмотрели друг на друга шальными глазами, и Эльф еле слышно произнес:
— Пли!
Я нажал на кнопку дистанционника, не испытывая ни малейших угрызений совести. В тот момент мне хотелось только одного — поскорее добраться до самолета, откинуться в кресле и спать.
Но ничего не случилось.
Объект был от нас меньше, чем в полукилометре, и не услышать взрыва было просто нельзя. Значит, что-то произошло, что-то из ряда вон выходящее.
— Звони ему, — приказал я, чувствуя, что Эльф уже плохо соображает и вряд ли способен принять решение самостоятельно.
Он набрал номер.
— Ты чего трубку бросаешь, урод?! — снова заорал Линдеманн с истеричными нотками в голосе. — Ты хоть представляешь, что здесь у меня происходит?! Кто-то заминировал мой дом. Я послал вперед себя профессиональную группу антитеррора. Не обижайся Юрка, это не потому, что я тебе не доверяю, это потому, что мои аналитики предсказали возможную ловушку, засаду. Видишь ли, за время моего отсутствия в Гамбург — по агентурным данным — прибыли враги. Много врагов. Понимаешь, я ждал живых террористов под диваном, а оказалось кто-то напичкал весь мой дом тротилом. Или чем сейчас принято взрывать дома? Аммонитом?