Охота на эльфа
Шрифт:
— А если через другой выход? — предложил Фил.
— Боюсь, что и там нас ждут. И это уже во-вторых. Уйти не получится. Надо будет прорываться, что всегда легче делать, если уже началась стрельба.
Эльф выражался загадками. Я тяжко задумался над его последними словами. Фил тоже не спешил с очередным выводом. Циркач же оказался проще всех и спросил впрямую:
— Это ловушка?
— Возможно, — пожал плечами Семецкий. — Но не я её для вас подстроил. Я просто повсюду таскаю за собой разного рода ловушки, хочу того или нет. Понимаете?
Я уже начал что-то понимать. И тут Эльф сказал:
— Давайте попробуем
Хорошо, что в этот момент я смотрел на лицо Семецкого, и увидел, как оно изменилось. За секунду до начала событий. Поэтому ещё успел обернуться и зафиксировать в дверях высокого человека в плаще и с тяжелым длинноствольным пистолетом в руках.
В такие моменты время зримо замедляет свой бег. Наверняка этот киллер вскидывал руку со всей стремительностью, на какую был способен, но мне-то казалось, что смертоносный ствол поднимается медленно-медленно, и я понял, что успеваю схватить тяжелый стакан с толстым донышком и безошибочно швырнуть его в голову вошедшего. Я так и поступил бы, но Эльф, перехватив глазами мой жест, шепнул:
— Не двигайтесь!
И выбросил вперед руку, словно стряхивал рукав пиджака с часов, перед тем как узнать время. А в следующее мгновение его сжатый кулак чуть-чуть наклонился, и из-под обшлага полыхнуло.
Выстрел показался безобразно громким в маленьком зальчике кнайпе с низкими деревянными потолками. Человек в дверях странно взмахнул руками и рухнул лицом вниз, со звоном сметая со стойки стаканы и опрокидывая стулья. Началась паника, на фоне которой наименее приятно смотрелись фигуры полицейских в дверном проеме. Я уже сомневался, что в такой ситуации оптимально делать ноги, и как можно скорее. В конце концов, пока охотились не за нами, а у нас даже документы были в порядке. Зачем же привлекать к себе особое внимание? Ну, сидели вместе с этим человеком, беседовали. Ну и что? Мы знать его не знали раньше …
Но тут из-за соседнего столика грохнул ещё один выстрел. Совершенно неожиданный даже для Эльфа, как я понял. Выстрел в сторону полицейских, но специально выше, чуть ли не в потолок, этакий хулиганский, провоцирующий выстрел. И оно сработало. Старший среди представителей власти заорал, как резаный. И хотя я по-прежнему не понимал ни слова по-немецки, было абсолютно ясно, что всем нам приказывают бросить оружие и лечь на пол. Для убедительности поверх голов было пущено несколько очередей из автоматов, так что даже щепки с потолка полетели.
Твою мать! Вот тебе и полиция! Германия — это же вам не Россия. Тут полицейские в мирное время по городу с автоматами не ходят. Тем более не палят из них в кнайпе, где полно народу. Кто же это? Какая спецслужба? Или все-таки бандиты переодетые? Во дела…
Зазвенели бутылки в баре, завизжали женщины. Ну, прямо кино! «Палп фикшн», честное слово.
А Эльф команду «Ложись!» выполнил своеобразно. С профессиональной мягкостью упал назад вместе со стулом, и пока летел, рявкнул нам:
— За мной! Быстро!
Мы попадали на пол, может, и не так изящно, но быстро и грамотно.
— Назад не смотреть! — прозвучала следующая команда.
После чего Эльф швырнул в сторону полицейских свето-шумовую гранату, и ослепительная вспышка высветила его фигуру, метнувшуюся к двери на кухню. Может быть, это действовал запредельно яркий
Из кухни вели два выхода: во двор и в подвал. Хозяин стоял возле плиты, на которой что-то готовилось, и вид имел абсолютно невозмутимый. Можно было подумать, что в его заведении каждый день случаются подобные перестрелки. Дверь в подвал оказалась предупредительно открыта, и хозяин, истово кивая нам, повторял:
— Шнеллер! Шнеллер!
Это даже я понял. Немецкое слово «быстрее» знакомо у нас каждому с детства по всяким фильмам про фашистов.
Мы ринулись по лестнице вниз — Циркач впереди, за ним Фил, последним я. И только когда за моей спиною провернулся в замке ключ, я осознал, что Эльф остался наверху. Он ничего не сказал нам на прощание. Выходит, сохранялась наша договоренность о встрече завтра в полночь здесь же? Оригинально. О том, что Эльф заманил нас в ловушку, я и думать не стал. Если подвал закрытый, значит, просто предложено отсидеться, пока Семецкий будет уводить от нас полицию, как птица уводит хищников от гнезда. А если…
Оказалось именно второе. Из подвала имелся второй выход. По длинному коридору мы попали в соседнее здание. В пустой подземный гараж со следами строительных работ и с открытой на улицу дверью. Там было тихо, мы осторожно выглянули, и рванули вдоль неосвещенной стены до угла. На открытое пространство вышли спокойно. Увидели издалека полицейскую машину, синие сполохи мигалки зловеще метались по разрисованным стенам окрестных домов. Наш «мерседес» поблескивал в ночи, никем не тронутый. Но мы зашагали в сторону от дома и, только сделав пару больших кругов по ночным кварталам Кройцберга, на удивление тихим в столь поздний час, вернулись в исходную точку.
Можно было подумать, что весь криминал самого бандитского района Берлина собрался в эту ночь в нашем кнайпе, и потому в остальных местах царила удивительная, прямо-таки пасторальная тишина. (Это я однажды от Циркача такое слово узнал, а то ещё решите, что я большой специалист по пасторалям). Впрочем, и у нашего дома уже все заканчивалось, если не сказать закончилось. Всех, кого надо увезли, кого надо допросили на месте, кого надо спугнули и разогнали куда подальше. Только один полицейский, теперь уже настоящий, бродил вдоль тротуара перед входом в кнайпе — видимо, в ожидании случайных ночных гостей, способных пролить дополнительный свет на произошедшее побоище. Но мы-то шли не в забегаловку, а в подъезд, и удостоились лишь вежливого вопроса, смысла которого не поняли. Фил отозвался солидно:
— Ихь фирштейн нихт. (Я не понимаю.)
И добавил фразу по-английски, мол, живем мы здесь. Полицейский благополучно отвалился. Красота! Вот бы у нас так!
Моника вернулась лишь под утро. Ее всю ночь продержали в участке по подозрению в причастности к беспорядкам. Наша знакомая была небезызвестной персоной для здешних властей, а к тому же хулиган, стрелявший в полицейских из почти игрушечного, как выяснилось, пневматического пистолета, оказался курдом. А о связях Моники Штраус с КРП наслышаны были не только мы.