Охота на газетную утку (Руки кукловода)
Шрифт:
— А разве нет? — Я посмотрела ему в глаза.
— Александра! — укоризненно сказал Мишка. — Это же.., нейтронная бомба! Как же можно вот так сразу это публиковать! Да тебя начальство городское в три минуты сожрет — и не подавится. Откуда бумаги? — спросят. Одна девушка дала. — Какая такая девушка, откуда взялась? Она документы тебе предъявила?
— Нет, — пробормотала я.
— А почему ты ее отпустила? Нужно было вцепиться в нее как клещ и не отпускать, пока я не приду.
— Да ну
— Растерялась она, — проворчал Мишка. — Значит, так, — он тронул машину с места, — пока про эти бумаги — молчок. Я поразведаю, как и что. Пройдусь по этому списку помещений, может, каких знакомых обнаружу, выясню, правда ли, что они получили аренду через «Домовенка»…
Знакомых у Мишки было полгорода, так что вполне возможно, что он найдет какую-нибудь ниточку. На том и порешили.
В отделе сидела одна Гюрза — тихо, как кот в засаде. Мне она ничего не сказала, а Мишку тут же услала куда-то с поручением.
Мишка подмигнул мне и вышел.
* * *
В квартире Алевтины Ивановны Фадеевой третий час шел обыск. Понятые: тихий, умеренно пьющий пенсионер Потапов, бывший железнодорожный контролер, и перезрелая вдова Лапушкина с мелкими обесцвеченными кудрями, — тосковали и мечтали, чтобы все это поскорее закончилось.
Впрочем, трое сотрудников милиции мечтали о том же самом, в глубине души поминая недобрым словом всю отечественную журналистику в целом и корреспондента Александра Кречетова, из-за которого им пришлось браться за это гиблое дело, в частности.
Поначалу смерть Фадеевой признали несчастным случаем и никакого уголовного дела не завели, но после статей в «Невском вестнике» на стол начальника Управления внутренних дел лег депутатский запрос, и волей-неволей пришлось браться за этот дохлый «глухарь».
— Кому эта бабка могла помешать? — тяжело вздыхал практикант Леня Синичкин, брезгливо перебирая постельное белье покойной, сложенное аккуратными стопками в ящиках комода. — Денег у нее, судя по обстановке, не было, должность занимала небольшую…
Старший группы капитан Слезкин в глубине души придерживался точно такого же мнения, но в целях поддержания в группе дисциплины на провокационные разговоры не поддавался и продолжал перетряхивать коробки с крупами и банки с пряностями, не зная, что он, собственно, хочет найти.
Старший лейтенант Мартиросов передвинул в сторону кухонный стол и поднял с пола обгорелую спичку.
— Посмотри-ка, Слава, — обратился он к Слезкину. — Вот что я нашел.
— Ну спичка, — недовольно буркнул капитан, — тоже мне находка.
— Э, подожди, дорогой. — Мартиросов опустил спичку в полиэтиленовый пакет и поднял палец, обращая внимание коллег на важность своих слов:
— Женщина она аккуратная,
— Ну и что? — Слезкин пожал плечами. — Ну газ зажигала и… — Он поперхнулся, поняв, что сморозил глупость: плита в квартире электрическая, и он на нее как раз в эту минуту смотрел.
Пенсионер Потапов вежливо кашлянул, напоминая о своем существовании, и скромно вступил в разговор:
— Я очень извиняюсь, у нас в тот вечер свет выключался, минут на сорок, так, может…
— Вот-вот, — поддержал Слезкин понятого, — у нас же в протоколе опроса отмечено: света не было в тот вечер, вот она спички и жгла…
— Да? — темпераментно сверкнув темными глазами, Мартиросов показал на толстую хозяйственную свечку, валявшуюся посреди кухонного стола. — Что же она свечку не зажгла? Так сорок минут в темноте и просидела?
Действительно, свеча была неиспользованная, белый кончик фитиля кокетливо свешивался набок.
— Спичку, значит, зажгла, хотела зажечь свечу, а потом почему-то передумала?
— Ах ты, черт! — Слезкин нервно сглотнул.
До него дошел смысл сделанной Мартиросовым находки.
— Товарищ капитан! — раздался из комнаты голос практиканта. — Поглядите, чего это тут?
Слезкин оглянулся на Мартиросова, снова пожал плечами и пошел на помощь молодому коллеге.
Вася стоял на коленях перед окном и заглядывал снизу под широкий подоконник.
— Ну, что ты там такое нашел? — усталым голосом осведомился капитан.
— Да никак у нее подоконник съемный.
Вон, смотрите, винты. Отверточку мне бы крестовую…
В дверях появился оживившийся пенсионер Потапов и вызвался принести отвертку из своей квартиры. Слезкин согласился, хотя через полчаса пожалел об этом: Потапов все не шел и не шел, а когда, наконец, появился с отверткой, по исходившему от него запаху стало ясно, что отставной контролер воспользовался посещением своей квартиры, чтобы снять стресс после утомительной и нервной работы понятого.
Неодобрительно принюхавшись, Слезкин взял отвертку и, наклонившись к подоконнику, вывернул потайные винты. Вдвоем с практикантом они вытащили освободившуюся доску и заглянули в открывшийся взглядам просвет.
— Так! — глубокомысленно изрек Слезкин и наклонил доску над ковром.
На пол посыпались с нежным шуршанием зеленые бумажки.
— Ой! — неожиданно тонко взвизгнула впечатлительная вдова Лапушкина и прижала полную веснушчатую руку к взволнованно заколыхавшейся груди.
— Ох ты, мать твою! — в один голос с ней крякнул Потапов и по непонятной ассоциации впервые в жизни перекрестился.