Охота на герцогиню

Бикон Элизабет

— Не забудь, что его светлость — богатый, достаточно красивый аристократ, ему настоятельно требуется леди, умеющая за внешними регалиями рассмотреть самого человека. Будь его родители живы, они, несомненно, давно уже подыскали бы кандидатку из своего круга — богатую и прелестную, — которая сумела бы понять его натуру, а затем постарались бы познакомить их поближе, — рассудительно заметила Джессика.

— Только не они, — возразила Персефона, выразительно тряхнув головой. — Они бы перебирали соперниц до тех пор, пока несчастный Джек не сбежал бы из дома со смазливой пастушкой

только ради того, чтобы доказать свое право на собственное мнение.

— Если он способен выбрать девушку по своему вкусу, нечего и сомневаться, он выберет женой ту послушницу, с которой ему будет уютно.

— Бесцветное «оно» никогда не скрасит его жизнь, — упрямо стояла на своем подруга.

Джессика представила себе Джека рядом с существом, которое будет поддакивать каждому его слову, и поежилась — жуткая картина.

Насколько она помнила, Джек Сиборн всегда был непоседлив и полон жизненных сил, подруга, видимо, права. Неудивительно, если после такого бурного детства он предпочел бы видеть в своем браке воплощенную безмятежность, а не безудержную страстность. Какая скука, однако!

— Что бы мы ни думали, его светлость все равно поступит по-своему, как, впрочем, всегда.

Она пожала плечами и постаралась не представлять, каково ей придется, если герцог выберет себе в жены красавицу с характером. «Буду рада», — стоически подумала она и постаралась придать своему лицу безмятежно-довольный вид. Ей ли жаловаться на свою судьбу.

— Нет, если я смогу помешать ему, — возразила подруга с мрачной решимостью.

Джессика внутренне ужаснулась. Знай она, что у Персефоны зреют планы отвратить Джека от женитьбы на невзрачной простушке, ей лучше было уехать в Дассингтон к сестре нянчить младенца.

— Ах, Персефона Сиборн, когда-нибудь тебе попадется человек, который не поддастся на твои уловки и уговоры, — деликатно предупредила Джессика.

— Уже попались, милая Джессика. Ты и Джек — два божьих создания, которые своим упрямством способны вывести из себя кого угодно.

— Забавно, то же самое мы всегда думали о твоем характере, — закусила губу Джессика, но не удержалась и рассмеялась во весь голос, когда Персефона, опустив глаза долу, попыталась напустить на себя смиренный вид и потерпела фиаско.

Вечером Джессика, сославшись на усталость после путешествия, пораньше отправилась спать, но едва Марта покинула ее спальню, у двери возникла Персефона и заявила, что от такого комфортного путешествия не устала бы даже ее почтенная бабушка. Они проболтали чуть ли не час, уютно устроившись на помпезной кровати. На ней почивало столько английских королев, что теперь никто наверняка не мог сказать, в честь которой названы эти апартаменты. Джесс вспомнила, как они с Ровеной не раз вот так же сумерничали, иногда тайком спускались вниз посмотреть, чем заняты взрослые, а затем пробирались в кладовку и, возвратившись в спальню с добычей, перед сном долго делились своими впечатлениями о гостях, собравшихся в нижней зале. Теперь Ровена чувствует себя очень даже уютно в своей постельке, со своим мужем, вряд ли она пожелает куда-то ехать, и Джесс, несмотря на свое одиночество старой

девы, желала ей, разумеется, только счастья.

— Интересно, какая особа из многообещающего маминого списка зайдет дальше всех и завоюет благородную руку Джека, представь, Джессика? — бесцеремонно прервала Персефона ее мечтания, напоминая о реальной цели прибывающих завтра гостей.

— Какой список?

— Потенциальных жен, разумеется. На какую ты бы поставила?

— Ни на одну, — покривила душой Джессика. — Мне заранее жаль ту, на которую падет его выбор. Представляю, как все вокруг нее будут перешептываться, следить за каждым ее шагом. Нет уж, увольте. По мне, так лучше ноги в руки — и домой, это достойнее, чем закусив удила отлавливать жениха-аристократа.

— Джесс, ты недооцениваешь их.

— Возможно, но я не собираюсь обсуждать его намерения относительно той или иной леди.

— Кто бы спорил, — иронично заметила Персефона, но Джессика не захотела понять ее намек.

— Оставим Джека в покое, Персефона, — сказала она, увиливая от опасной темы. — А ты этим летом разве не встретила мужчину, за которого охотно вышла бы замуж? Мне показалось, одно время тебе было весело в компании мистера Хармсбери.

— Неужели? Полагаю, мне предстоит исправить это впечатление, если хотя бы еще раз он подойдет ко мне.

— Боже, что же он натворил?

— Он подбил меня выйти с ним в парк якобы для того, чтобы встретиться с приятелями. Мерзавец вознамерился скомпрометировать меня, вообразив, что его слюнявые поцелуи и спешное предложение выйти за него замуж убедят меня сдаться. Полагаю, он не посмеет еще раз ошибиться в отношении леди, умеющей отстаивать собственное мнение.

— И как же ты выкрутилась?

— А братья на что? Думаю, когда ты подросла, твои тоже рассказали тебе, как вывести наглеца из строя и сделать ноги. Очень действенно, Джессика, так что не стесняйся, как припечет.

— Вряд ли, к тому же мне потребуется больше времени, чтобы убежать, правда? — горестно ответила Джессика.

— Знаешь, ты слишком носишься со своей хромотой, хотя никто и внимания не обращает на нее, — непререкаемым тоном известила Персефона, и Джессика смутилась.

Очевидно, она и в самом деле задергала всех излишними переживаниями по поводу своего чуть заметного прихрамывания.

— Я уже всех утомила, — жалко улыбнулась она.

— Нет, драгоценная наша, ты просто бесишь нас своим неуместным уничижением, заранее сложила лапки.

— Понятно, утомила вас до крайности, все будут просто счастливы, когда я удалюсь в свои одинокие пределы.

— Ну, рассмешила. Представляю, как ты приобретешь себе уютный скит, начнешь разводить пчел и ухаживать за парой свинок, а для развлечения будешь впрягать ослика в тележку и разъезжать по окрестным деревням, чтобы одаривать бедных девушек теплым бельем, как бы те ни сопротивлялись. Все будут думать, что тебе никак не меньше пятидесяти пяти, куда там двадцать с хвостиком.

— Предлагаешь мне обременять родителей своим затянувшимся девичеством? Или напроситься в компаньонки к какой-нибудь брюзгливой старухе, а то и в гувернантки податься, а, Персефона?